Аффтар-садист!~ *вышел вакно*
Перенимаю эстафету от Tsuke-kun в ожидании завершения голосования...) Нижеследующее я не стала отправлять на кон, т.к., по-моему, оно не подходит для тех требований)
"Драббло-свалка имени Химе-тяна"
посвящается всё той же Tsuke-kun
Часть первая: рейтинговая.
для затравки
- Кто-то вчера обещал «Vogue» с ментолом?
- Ну, прости пожалуйста, Химе-тян… Ой! За что, Уэда-кун?!
- Кто-то вчера называл меня искушением и говорил, что я не могу быть принцессой!
- Ага, слишком развратный!.. Ай! Теперь-то за что, Тат-чан?!
- За дело! Кто вчера обещал кофе в постель?!
- А это что?!
- Это – не кофе, эта горькая черная бурда – твой афродизиак, годзилла ты этакий!
- А-а-а, тебе надо было с молоком, сахаром и корицей?
- Ты гляди – запомнил! Ну и где же мой кофе?
- Прости, Татсуя… Только не бей, все сделаю!
- Хочу сигарет с ментолом… и называть тебя «Химе-тян», Ямашита-сан!..
~*~*~*~
главное блюдо
Название: Кофе с молоком
Автор: Элья Бронски
Фандом: JE
Герои \ Пары: Ямашита Томохиса \ Уэда Татсуя
Жанр: РПС, мини (или большой драббл)), романс, флафф, PWP… порнушка, короче
Рейтинг: NC-17 как минимум)
Содержание: у мини? Содержание? И тем более – у драббла?? О.О не смешите!) и я уж молчу про ПВП))!
Отказ от прав: все права на Ямапи и Тат-чана у вредного жадного Джонни-сана :E
От автора: «увидела» этот фик, когда случайно краем глаза глянула отрывок какого-то выпуска «Tom&Jerry», где кот ходил туда-сюда перед норкой мыши с кофейником и чашкой – боялся заснуть… ))) И не бойтесь задать вопрос «что автор пил \ курил, когда писал?»))) – что-то было, точно!) Предполагалось, что это будет драббл на «Уэдоманию», она же – «Уэдаконъ»… Ессно, на микро, требуемое по правилам – это явно не тянет))… Так что было решено сдаться по-другому.
~*~*~*~
Ямашита в одном махровом халате с полным кофейником и огромной кружкой сидит на террасе своего номера в Тайском отеле. Утро слишком раннее, что бы его таковым называть даже в шутку – по токийскому времени, еще только половина пятого. Но Ямапи только грустно смотрит на часы, переводит взгляд на вожделенную кровать, видную с террасы в распахнутую дверь и, вздыхая, глотает этот отвратительный, горький, крепкий кофе, сваренный, кажется, даже без воды – настолько он густой и черный.
- Не спать… нельзя спать… не думать о подушке… - сам себя уговаривает Пи.
Спать, на самом деле, нельзя – он ждет информации об отложенном рейсе в Японию. Он бы и в аэропорту посидел, но там собралось слишком много потенциальных поклонников – ему бы просто не дали даже присесть – вот и пришлось снимать номер в ближайшей гостинице. Ямапи везло «на всех фронтах» - единственный свободный номер, оставшийся в этом отеле (точнее, вообще единственный номер на ближайшие три отеля) оказался «сьютом» на двоих – что-то вроде «номера для новобрачных», как понял Томохиса из скудного японско-английского объяснения консьержа.
Ямапи встает из удобного плетеного кресла – уже начал задремывать – и начинает вышагивать туда-сюда по террасе, отпивая мерзкий дегте-подобный напиток. Наверно, тайцы просто не умеют его готовить, решает Пи. Да они вообще какие-то ограниченные! Неужели нельзя сразу выдать чёткую информацию о ближайших рейсах в Японию? Он готов лететь хоть куда, главное – в свою родную страну, пусть это даже будет Осака, или что угодно другое…
Внезапно из комнаты доносится трель отельного телефона, Ямапи бросается к нему:
- «Хэллоу-у?»
В ответ слышен ужасный английский портье, который говорит еще ужаснее консьержа. Все что понимает Пи – сейчас кто-то придёт. Кто, зачем, почему придет – Ямашита не понимает, но ему уже все равно: он не спал больше двадцати часов, любая компания будет кстати, если они смогут его отвлечь от мыслей о подушке. Даже сам Джонни-сан (Тьфу-тьфу, не сглазить бы…) отлично подойдет…
Стук в дверь, следом за которым доносится шорох ключа в замке. Пи мутным от недосыпа взглядом наблюдает за открывающейся дверью, мелькает мысль, что это похоже на плохой ужастик – сейчас за дверью окажется какая-нибудь дешевая подделка под Чужого: уродливая, рогатая, с капающей с щелкающих жвал слюной…
- Ямашита-сан?! – обалдело ахает кто-то.
Ямапи смаргивает с глаз дрему и таращится на стоящего на пороге его номера…
- Химе-тян?.. Ой, прости, Уэда-кун, - хихикает Томохиса, наконец, достаточно проснувшись. На всякий случай делает глоток из кружки, которую все еще держит в руках, на автомате подливает туда кофе из кофейника, зажатого в другой руке, и мотает головой, отгоняя сон.
- Что ты здесь..? – начинает Уэда.
- Кофе хочешь? – перебивает Пи. – Вкус-сный, - морщится он. – Горячий…
Уэда фыркает.
- Я пью только с молоком!
- Тьфу, гадость какая! – возмущается Ямапи.
- Наоборот – очень вкусно: с молоком или со сливками, с сахаром, с корицей…
- Бэ-э-э… - кривится Ямапи. Подумав, добавляет, - но надо попробовать… - и задумчиво смотрит на полупустой кофейник – через стеклянную прозрачную стенку видно как тягуче переливается в нем черная жидкость при каждом движении. – Бр-р-р… Мутит уже от кофе… - ворчит Пи.
Уэда ухмыляется:
- Что ж ты его пьешь?
- Надо, - угрюмо бормочет Ямапи. – Боюсь заснуть… Ты, кстати, не сказал, что ты здесь делаешь.
- Нет, это ты не сказал…
- Жду самолет в Японию…
- И я тоже, - улыбается Уэда. – Будем ждать вместе?
- Мне эти мелкие уродцы не хотят говорить, когда следующий рейс, - жалуется Пи.
- Мне тоже, - вздыхает Уэда. – Я уже три часа в аэропорту прождал…
- Так это к тебе целый табун фанаток побежал? – фыркает Ямашита.
Уэда качает головой, наконец, закрывает дверь и плюхает на пол у шкафа свою сумку.
- Нет, я их не видел.
Ямапи с удивлением наблюдает, как Уэда развязывает пояс легкого светло-бежевого плаща, снимает его и аккуратно вешает на «плечики», вынутые из шкафа. Потом медленными круговыми движениями разматывает и пристраивает на перекладину той же вешалки такой же светлый кремовый шарф, до того закрывавший не только его шею, но и нижнюю часть лица – то ли от ночной прохлады, то ли от тех самых фанаток. Снимает задранные на лоб оптические очки в большой роговой, но тоже светлой оправе и кладет их на тумбочку с одной стороны кровати. Скидывает с ног остроносые туфли, то ли из натуральной, то ли из поддельной кожи белой змеи. И замирает: левая рука на пряжке-короне такого же «змеиного» ремня; правая заведена за голову – стягивает с очередной раз осветленных волос резинку, удерживавшую перье-подобные отросшие прядки на затылке; тонкий белый свитер от движения задрался, открыв взгляду узкую полоску светлой кожи над поясом и какой-то очень трогательный, по-детски выглядящий пупок с хрустальной капелькой пирсинга.
Ямапи сглатывает горькую от кофеина слюну, встряхивает головой и отводит от этой картины взгляд, опять отпивает кофе, морщится и спрашивает у стенки перед глазами:
- А в ванную нельзя пойти, нэ?
В ответ ему слышен лишь шорох ткани за спиной и «вжик» молнии на поразительно белых и так же поразительно обтягивающих стройные ноги джинсах Татсуи.
Еще ему слышен тихий смешок Уэды и его шаги по ворсистому ковру, приближающиеся к Ямапи.
- Ямапи, ты чего? – удивленно спрашивает Уэда.
Ямашита ёжится, нервно дергает плечом и резким движением шагает к выходу на террасу. Кофейник в руках прыгает, несколько капель черного кофе проливаются на молочную белизну ковра.
Уэда шипит и отскакивает.
- Обалдел что ли?! – возмущенно восклицает Татсуя.
- А? – удивляется Пи и оборачивается.
Зря. Это он понимает сразу. Оборачиваться не стоило.
Уэда стоит перед ним в одной расстегнутой белой рубашке и таких же белых носках… Нет, не белых. На носках – трогательный и то же какой-то детский рисунок – серебристо-белые жутко пушистые котята с огромными анимэшными глазами. А на Татсуе больше ничего нет – только эти носочки и распахнутая белоснежная рубашка с тоже уже расстегнутыми рукавами. Судя по тому, как его обтягивали джинсы – белье под них просто не предполагается. Еще Ямапи снова обращает внимание на пирсинг в пупке и едва заметную серебряную татуировку на левом бедре с внешней стороны – крохотный стилизованный китайский то ли дракон, то ли морской змей – с длинным заостренным хвостом, маленькими крылышками и стрелами усов, расположенных параллельно телу и таких же длинных и серебристых.
- Что..? – едва выдыхает Томохиса сквозь сжавшееся горло.
- Ты специально меня ошпарил?! – злится Татсуя.
- Н-не-е… - только и способен сказать Ямашита. Он вслепую шагает назад, спотыкается о край шторы и чуть не падает. «Чуть», потому что в последнюю секунду его подхватывает под локоть Татсуя, матерится сквозь зубы – из кофейника опять выплескивается горячая струя – но не отпускает.
У Томохисы от прикосновения Уэды в организме начинается какая-то странная реакция – недавний гул в ушах и туман в голове (наверно, от кофе) сменяются кристальной ясностью мыслей и обострившимися чувствами.
Ямапи отмечает мягкость и бархатистость кожи Уэды, его пульс под рукой ухватившегося за эту призрачную опору Пи, тонкие, невидимые глазу волоски на тыльной стороне ладоней Татсуи. Томохиса слышит звук дыхания Татсуи, стоящего к нему слишком близко, позвякивание цепочки на его сережке в левом ухе, слышит шорох накрахмаленной ткани рубашки Уэды, когда он двигается. Ямашита чувствует запах его тела – приторный аромат туалетной воды, смешивающийся с солено-пряным запахом мужского пота, он слышит запах его крема для лица – с привкусом цитруса, и улавливает, кажется, даже легкую терпкость, исходящую от обильно (даже слишком, на вкус самого Пи) накрашенных ресниц Уэды. Все эти запахи перебивает острый и терпкий аромат горького шоколада и сигаретного дыма от дыхания Татсуи.
Ямапи чувствует вкус земляничной гигиенической помады и всё тех же шоколада и табака, когда целует твердые губы Уэды, ускользающие от него, поджимающиеся в возмущении и ухмыляющиеся ему в губы, когда Пи капризно надувается и отшатывается, наконец, сообразив, что происходит что-то совсем из ряда вон выходящее, и вытворяет это «совсем» он сам – Ямашита Томохиса ни с кем иным, как с Уэдой Татсуей.
- Чёрт! – Ямапи отворачивается, яростно растирая по губам воображаемую помаду и вирус секса. – Какого черта?! Что ты творишь?!
- Я? – хмыкает Татсуя. – А может, стоит спросить у тебя – какого черта ты творишь? – предлагает он достаточно спокойно. – Слишком много кофе? – спрашивает чуть ли не заботливо Уэда.
- Иди ты..! – бурчит Ямапи и выскакивает на террасу – под утренний бриз с океана. На секунду тормозит на пороге балкона и, не оборачиваясь, просит, - Закажи еще кофе...с молоком…пожалуйста…
Уэда хихикает, но просьбу выполняет, так что через десять минут приходит заспанный портье с новым кофейником, молочником и еще какой-то ерундой на большом подносе на колесиках.
- Что это? – брезгливо спрашивает Пи у портье. Тот, видимо, спросонья, не понимает вообще ни буквы – улыбается, кивает и удаляется, когда Пи, вместо чаевых отмахивается на закрытую дверь ванной, откуда слышен звук льющейся воды.
На свою голову, Пи плюхается на кровать, кстати сказать, отменных «новобрачных» размеров. Сначала Ямашита просто чуть не с головой ныряет в свою «бездонную» сумку от Louis Vuitton в поисках… непонятно чего, так как, когда он это неизвестное так и не находит и выныривает оттуда – то замирает, уставившись перед собой… нет, не перед собой, а на окно в ванную комнату, на котором бесстыдно подняты жалюзи и Ямапи открывается великолепный обзор всей ванной и моющегося Уэды. Татсуя, видимо от скуки, забрался в ванну, напустил туда какой-то гадости, отчего кроме пены и его светловолосой макушки ничего не видно, и похоже задремал – откинув голову на специальную подушечку, закрепленную на бортике ванны. Пока Ямапи остекленевшим взглядом смотрит – задремавший Татсуя сползает всё ниже и ниже в воду.
Ямашита мотает головой, сбрасывая оцепенение, и отворачивается, натыкаясь взглядом на телевизор. Вслепую нашаривает поблизости пульт и нажимает на нем кнопку. Одновременно с включившимся не так уж и громко «ящиком» Пи краем глаза замечает резкое движение в ванной и поворачивается туда как раз «вовремя»: Уэда проснулся, чуть не наглотался воды с пеной и теперь торопливо начинает мыться.
Ямапи машинально подносит ко рту кружку с остывшим кофе.
Уэда, не подозревая ни о чем, задирает по очереди то одну, то другую ногу, намыливает их, смывает мыло струей из душа, садится ровнее и намыливает торс и руки. Ямашита с усилием проводит по лицу свободной от кофейника рукой, поставив кружку прямо на покрывало – на кровать рядом с собой. Отворачивается к балконной двери, потом решительно встает, едва успев подхватить почти упавшую кружку, и выходит на террасу.
- К черту! – бормочет Пи. – К черту такую компанию…
- Ямапи! – зовет из комнаты, и вообще, кажется, еще из ванной Уэда. – Позвони портье, у нас полотенец нет!
- Есть, - ворчит Пи, мстительно ухмыляется, подхватывает с одного из кресел на балконе то полотенце, которым вытирался прошлым вечером сам, и несет Татсуе. – Держи! – Пи, зажмурившись, пихает в приоткрытую дверь скомканное полотенце.
- Э?..
- Черт, да бери уже!
- Ну, давай! – Ямашите кажется, Татсуя еле слышно смеется, но что тут смешного?.. – Там завтрак принесли?
- Ага, - бурчит Пи и опять выходит на террасу. Наливает себе ужасно-черного и горячего кофе и встает в дальнем от двери в комнату углу террасы, нагнувшись и опершись о перила, потуже запахнувшись в халат.
Слава всем богам и прочим высшим силам, что он не в джинсах, сковывающих …хмм… движения и показывающим некоторые совершенно неприличные реакции юношеского организма! И черт бы побрал этих тайцев, шьющих такие маленькие и короткие халаты, ну совсем не сходящиеся на плечах и груди Ямашиты, зачастившего что-то в последнее время в спортзал!
- Идиоты эти тайцы! Я просил молоко, а не сливки! – возмущается вышедший на террасу Уэда. Ямапи рефлекторно порывается обернуться и замирает на полу-движении, одной рукой и боком все еще опираясь на перила, и практически вцепившись в кружку с кофе, как в спасательный круг: Уэда, в одном узком полотенце то ли для рук, то ли для ног, обернутом вокруг бедер и с другим, большим полотенцем, накинутым на голову, стоит у стола – одной рукой придерживает нижнее полотенце, другая рука заведена вверх и назад и удерживает на затылке верхнее полотенце.
- Н-не холод-дно?.. – Томохиса хочет, что бы это прозвучало издевательски, но получается как-то отчаянно, как последнее слово умирающего.
- Нет, - не понимает его Уэда, - хорошо, прохладно… Что-то не так, Томо-чан? – он вслепую делает шаг к Ямашите, уронив на лицо край полотенца, запинается за кресло…
Теперь уже Ямапи приходится ловить его под локоть и удерживать от падения. Уэда от неожиданности выпускает край нижнего полотенца.
Шорох пушистой ткани по влажному телу не слышит уже ни один из них. Томохиса на ощупь переступает через одно полотенце, путается в ногах, спотыкается о порог балконной двери, почему-то так и не выпуская из рук кофейную кружку, краем глаза замечает, что Уэда подхватывает со стола молочник со сливками.
Уэда дергает головой, освобождая запутавшиеся пряди волос – Ямашита стягивает с него второе полотенце. Широко открывает глаза – впитать этот желтый теплый свет встающего солнца, отражающийся в глазах Томохисы. Втягивает носом воздух – почувствовать аромат тела Ямашиты: терпкий, острый, мускусный, какой-то звериный, но совсем не пугающий, не угрожающий. Приоткрывает рот, впуская в себя Томохису, позволяя этим ненасытным, жадным губам пить до дна, вбирать без остатка, ощущая вкус Ямапи – жаркий, соленый и горький, как кофе и сигареты.
- Куришь? – выдыхает Татсуя в рот Томохисе.
- Дать? – предлагает Ямапи, толкая Уэду и опрокидывая его спиной на кровать.
Уэда вместо ответа втискивает ему в руку кувшинчик с молоком, Ямапи послушно добавляет холодную белую жидкость к дегтярной обжигающей черноте кофе в кружке и вопросительно смотрит на Татсую. Уэда откидывает назад голову и опять слегка раскрывает рот – губы уже яркие, как нарисованные, и опухшие от укусов-поцелуев Ямашиты.
- Давай… свой кофе, - растягивает эти безумно притягательные губы в улыбке Татсуя. – И сигареты…
- А?..
- У нас есть… время… - ободряет Уэда.
Ямашита согласно кивает и осторожно наклоняет кружку к губам Татсуи. Тот делает глоток, морщится:
- Горько…
- Сахар?
- Нет… Так… хорошо… - руки Татсуи, кажется, без его участия играются с узлом пояса, удерживающего халат Ямашиты в целомудренном положении. – Еще, - требовательно приподнимается на локтях Уэда, притягивая Ямапи к себе за этот соблазнительный узел. Правда, кофейную кружку он решительно отодвигает, и захватывает рот Ямапи в плен своих уже зацелованных губ. Теперь он пьет Томохису, и Ямапи впитывает странный вкус кофе, смешанного со вкусом Уэды – земляника, табак и шоколад; и сливки…
- А с молоком по-другому? – ухмыляется Пи прямо в поцелуй.
- Да, совсем иначе… - Уэда отрывается от него и облизывается. – Но так вкусно… Что куришь? «Vogue» с ментолом?
- Да. Будешь? – снова предлагает Пи.
- Потом… - Татсуе, похоже, надоедает «игра в соблазнение»: он резким рывком развязывает пояс Ямашитиного халата и распахивает его. – Какого черта?! – обалдело возмущается он – на Томохисе надеты черные, как ночь, атласные плавки. Ямапи не успевает ни ответить, ни среагировать как-нибудь еще – Татсуя хватается за край плавок и тянет непослушную скользкую ткань вниз, к коленям Пи. – Снимай это! – восклицает требовательно Уэда – у него не получается раздеть Ямашиту, он только нервно дергает плавки вниз, вверх и снова вниз.
Томохиса перехватывает его руки.
- Ты торопишься. «У нас есть время», - передразнивает он. – Ты меня полвечера доводил до стояка – теперь хочешь за пять минут отделаться? – полушутливо-полусерьезно ворчит Пи.
Уэда ухмыляется.
- Что ты хочешь?
- А ты сделаешь всё, что я захочу? – удивляется Ямашита.
- Н-ну-у…
Ямашита не отвечает.
Уэда смотрит на него. Потом вдруг перехватывает его руку с кружкой и одним движением выливает кофе себе на грудь, шипит, прищелкивает языком, отбрасывает кружку куда-то в дальний угол комнаты и рывком за руку роняет Ямашиту на себя.
- Эй..! – пугается Томохиса, но Уэда прижимается кофейной мокрой и горячей грудью к его губам, трется об него, совершенно бесстыдно прижимается по всей длине их тел, заставляя их соприкасаться всеми выступами – Ямашита чувствует, что Татсуя так же напряжен и тверд, как и сам Ямапи. – Делай что-нибудь уже, - скулит Томохиса куда-то в макушку Татсуе.
Уэда вцепляется скрюченными на манер когтей пальцами с короткими, но остро заточенными ноготками в грудь Ямашите. Ну, или Ямапи кажется, что Тат-чан в него вцепился. Ямапи сам подается на эти когтистые цепкие и хваткие руки, склоняет ниже голову, пытаясь поцеловать Уэду, но у Пи получается только чмокнуть его куда-то в смешно наморщенный нос.
- Ты потный, - жалуется Уэда.
- Ну, извини, ты же ванную занял, - фыркает Ямапи. Не в силах удержаться, он быстро проводит кончиком языка по скуле Татсуи до уголка накрашенного глаза. – У тебя тушь потекла, - хмыкает Пи.
- Тебе же нравится, - убежденно заявляет Татсуя.
- Ага, а тебе нравится, что я потный, - так же убежденно отзывается Ямашита.
- Нравится, - соглашается Уэда, повторяя движение Ямашиты – языком по коже, но не по лицу, а по груди Пи.
Тот вздрагивает.
- Еще…сделай так еще… - почему-то шепчет Томохиса.
Уэда фырчит, касается быстрыми движениями кончика языка – словно змея – груди Томохисы, захватывает зубами один его сосок, втягивает его в рот, обсасывает, как леденец, выпускает – уже затвердевший и лоснящийся от слюны, проводит длинную влажную дорожку поперек груди Ямапи до второго соска, его то же обсасывает и прикусывает зубами, выпускает на волю - такой же мокрый и твердый. Внезапно останавливается, отрывается от своего увлекательного занятия и исподлобья, снизу вверх бросает короткий пронзительный взгляд на Ямашиту.
Ямапи вздрагивает всем телом от этого взгляда, подается вперед, на Уэду, толкается в него.
- Раздавишь, - сдавленно хихикает Татсуя, извиваясь под ним, вскидывая бедра ему навстречу, выгибая спину дугой, вжимаясь в Томохису.
Ямашита сжимает Уэду в медвежьих объятиях, потом отрывается от него и встает на ноги. Уэда рефлекторно тянется за ним всем телом, успевает в последний момент поймать губами пальцы левой руки и облизать их по одному от основания до кончика ногтя. Ямашита с трудом отбирает свою руку.
- Сейчас…
Выпутывается из полу-снятых плавок и снимает уже распахнутый халат, убирает с кровати опрокинутый кувшинчик из-под сливок – попросту спихивает его на пол.
Уэда садится, вскидывает руки, ловит Ямашиту за талию и притягивает ближе:
- Сколько можно?..
- Может… Я боюсь…? – неловко ежится Ямашита, прижимая Уэду к себе. Кончиками пальцев касается лица Уэды, проводит по его щеке, подцепляет за подбородок и запрокидывает, так что бы было удобнее – и целует. Целует его всего – виски, зажмуренные от удовольствия глаза, скулы, чуть курносый нос, захватывает в плен губы, долго мучает Уэду этой сладчайшей пыткой, проводит дорожку из поцелуев вдоль линии челюсти в одну сторону, в другую, ныряет языком в незаметную ямочку на подбородке, возвращается обратно к губам, прикусывает нижнюю губу, теребит ее, наконец выпускает, проводит языком по зубам Уэды, словно прося пустить, толкается в едва приоткрытую щелочку меж зубами, шипит.
Уэда тоже включается в забаву «поймай меня»: прикусывает наглый язык Ямапи, всасывает его, облизывает, обсасывает его. В игру вступают его шаловливые руки, начинают бродить по телу Ямапи, поглаживать его бока, пощипывать соски, царапать ногтями грудь. Сам Уэда перенимает от Ямашиты «поцелуйную» эстафету – его губы копируют прежние движения Ямапи: глаза-скулы-нос-губы-подборок, он переходит к шее, Ямапи запрокидывает голову назад и хрипло стонет, Уэда не выдерживает и издает ответный такой же горловой стон, не отрывая влажного языка от дергающегося кадыка Ямашиты.
- Влево!.. – командует Татсуя, настойчиво толкая Пи на кровать рядом с собой, спихивает с себя и перекатывается на него сверху. Ямашита судорожно втягивает воздух.
- Татсуя…
- Ш-ш-ш… Это не страшно, - ободряюще улыбается Уэда, склоняется над ним и быстро чмокает в нос.
Ямапи невольно тоже начинает ухмыляться.
Уэда трется об него, подтягиваясь на руках, протискивает между ног Ямашиты колено, сжимает ноги, сплетаясь с Ямашитой всей нижней частью тела.
- Знаешь, - хрипло бормочет Татсуя, - я… - он опять дергает бедрами, вырывая у Ямапи очередной сдавленный стон, - Я… давно… - Татсуя опускает голову ниже, впивается в плечо Ямашиты губами и зубами, Томохиса выгибается и шипит ему в висок, - Я давно на тебя… - рука Уэды протискивается меж их телами, но дальше груди не спускается, Татсуя сжимает сосок Томохисы пальцами и начинает его буквально выкручивать, Ямапи рычит и дергает кадыком, Уэда оставляет еще один отпечаток на ключице Ямашиты – уже с другой стороны, - Смотрю на тебя… Давно уже… - выдыхает в губы Пи Уэда, снова ужом вползая по телу Ямашиты, что бы дотянуться до его лица, - Нравишься… - невнятно добавляет Татсуя, наконец, опуская руку, зажатую между ними, ниже и сжимая Ямапи именно там, где надо. Пи коротко вскрикивает. – Тихо-тихо, - успокаивающе воркует Татсуя, захватывая Ямашиту пальцами, сложенными кольцом, у самого основания, - еще рано… Рано еще… - зовет он, приподнимаясь над ним. – Где чертовы сливки? – цедит Уэда. Ямапи поскуливает под ним, на вопрос не отвечает, только дергает головой в направлении примерно том же, куда сбросил с кровати кувшинчик, подкатывает глаза от нового прикосновения Уэды. – Ш-ш-ш… Спокойно, меня подожди… - выдыхает Татсуя, не выпуская из своеобразного захвата Ямапи, косится в сторону валяющегося чуть не по середине комнаты молочника и судорожно вздыхает, - Черт! Ладно…
Ямашита выгибает спину, толкается в руку Уэды, цепляется за его плечи, тянет на себя, вцепляется зубами в нижнюю губу Уэды, склонившего к нему голову, яростно целует его, буквально впиваясь, подобно вампиру, в рот Татсуи, вскрикивает ему в рот в тот момент, когда Уэда отнимает руку, взвывает и дергается вперед – вжаться в Татсую, когда тот снова обхватывает его обеими ногами. Уэда откидывается всем телом назад, почти садится верхом на Ямашиту, направляет его одной рукой в себя, удерживая весь вес своего тела на другой руке. Татсуя вздрагивает всем телом, чувствует, что и Томохиса под ним тоже вскидывается, толкается в него. Татсуя стонет сквозь сжатые зубы, всхлипывает, полностью опускается на Томохису, выгибает спину, выпрямляется обратно и смотрит. Смотрит на Томохису, на его зажмуренные глаза, на приоткрытый в беззвучном стоне рот, на полыхающие огнем скулы и побелевшие обметанные исцелованные губы, сведенные в одну линию брови… Татсуя впитывает эту картину, запоминает их первый раз, Томохисин первый раз, пьет эти ощущения, как дорогое вино, поглощает всё: запах пота Ямашиты, ощущение наполненности Ямашитой, чувство кожи Ямашиты к его коже, затуманенный взгляд отчаянно распахнутых глаз Ямашиты, глухие хриплые стоны Ямашиты ему в рот, кофейно-молочный вкус поцелуев Ямашиты, играющие мускулы груди Ямашиты под его руками, окаменевший пресс и шарик пирсинга Ямашиты под его языком, соски Ямашиты под его зубами…
- Татсуя… - почти без голоса выдыхает Томохиса, вскидывая бедра совсем высоко, вонзаясь, пронзая насквозь, изливаясь в нем, цепляясь судорожно сведенными пальцами за локти, процарапывая алые дорожки вдоль рук. Их встряхивает, они хрипло вскрикивают, воют в один голос.
Уэда изливается на него – на грудь, на лицо; падает сверху, приклеивается сразу же, слизывает себя с него, целует-делится собой; он выскальзывает из Уэды, почти готовый на новый раунд этого безумства, прижимает его к себе, отчаянно; не отдам никому, мой, всегда, еще, да, пожалуйста!..
Татсуя ухмыляется, дразнит, выворачивается из-под его рук, кусает за нос, облизывает губы, проскальзывает, все еще прилипая, вдоль тела, спускается вниз.
Томохиса удивленно ахает и приподнимает голову, смотрит вниз вдоль своего тела, а он смотрит вверх на Томохису и опять безумно улыбается, как чокнутый шут, и повторяет то же движение – проводит языком вдоль всего Томохисы, забирается кончиком в самое тайное место дразнящими змеиными движениями, осторожничая, едва намечает движение зубами, уже помогает себе руками и принимает Томохису теперь уже в горло, опять – сразу и до основания.
Татсуя жмурится, меж бровей залегла складка, из-под трепещущих опущенных ресниц показывается одна хрустальная слезинка, прочерчивает сверкающую дорожку по щеке и скрывается в тени под подбородком.
Томохиса снова готов, он чувствует, и горло, кажется, сейчас разорвется – слишком Томохиса огромный, он неловко, с тихим стоном выпускает его изо рта, торопливо снова забирается на Томохису сверху, но не успевает – тот перекатывается, подминает его под себя, разводит в стороны и вверх его ноги, толкается в него, еще раз, и еще.
Татсуя подается ему навстречу, стонет в плечо, он чувствует, как Татсуя изливается, и сам выплескивается, до суха, до последней капли в него, сцеловывает какие-то странные слезы с щек Татсуи, ощущает странный горьковато-сладкий вкус на губах и во рту Татсуи – а, это же он сам, его собственный вкус, смешанный со вкусом Татсуи, его все еще потряхивает от двух подряд оргазмов, но он хочет знать, ему обязательно нужно выяснить…
- Татсуя..? – вопросительно зовет он, слизывая еще одну слезинку с лица Уэды.
Уэда вдруг краснеет и отводит глаза.
- Ты большой… очень, - смущенно бормочет он куда-то в грудь Ямашите, пряча лицо. – Я не ожидал…
- Больно было? – пугается Томохиса.
Татсуя кивает.
- Я приятно удивлен, - тем не менее, говорит он. – Ты превысил мои ожидания, - он фыркает, видимо, уже переборов свое смущение, толкает его вспотевшими ладонями в грудь, - слезь, зверюга, - хихикает Уэда.
Ямапи торопливо скатывается с него, отползает на другой край кровати и норовит, похоже, сбежать в ванную комнату.
Уэда с шипением тянется за ним.
- Стой, бака, я же не могу за тобой… - зовет Уэда. – Вернись.
- Нет, - мотает головой Ямапи, - ты же сказал…
- Бакаярро! – фыркает Татсуя. – Я пошутил. Мне понравилось, честно. Пусть больно, бывало похуже… У тебя хорошо получилось… Точно первый раз? – многозначительно вскидывает брови Уэда.
Ямашита вместо ответа отшатывается и позорно падает с кровати. Уэда в голос смеется, ойкает, не выдерживает, шипя сквозь зубы, ползет к тому же краю кровати, свешивается с нее, тоже не удерживается и, сдавленно охнув, падает сверху на Ямашиту. Теперь уже и Ямашита смеется, сжимает его в объятиях, тоже не выдерживает, целует, вжимается бедрами. Уэда хихикает, водит пальцем по губам Ямашиты, толкается бедрами в ответ.
- Не-е, обломишься, годзилла, с тебя и так хватит, - фырчит Татсуя.
Томохиса чмокает его в нос.
- А если наоборот? – предлагает он.
- Ненасытная секс-машина, - ржет Татсуя. – Нетушки, я вообще, может, сейчас кровью истеку… я пошутил, я пошутил!.. Не пугайся ты так, всё, видишь, уже иду в ванну… Нет, ты со мной не пойдешь! Лежи… А лучше закажи еще кофе…с молоком, - хихикает Уэда. Встает с пола, втягивает воздух сквозь сжатые зубы. – Черт, больно однако…
Томохиса вскакивает следом и, недолго думая, подхватывает его на руки.
- Не вздумай обозвать меня «принцессой»! – предупреждает Уэда.
- Нет, конечно, - ржет Ямапи. – Какая из такого искушения принцесса?
- О-о, какой комплиментище! – смеется Уэда.
- Уж как умею, - смущается Пи. – Парням – комплименты делать? Это я-то?!
- Ба-ака!.. – снова восклицает Татсуя. – Ты уже меня или в ванну… или положи, я не знаю… Не удобно, вообще-то… - он ерзает на руках у Ямашиты, тот ежится, торопливо толкает дверь в ванную, сажает Уэду на бортик и прикрывает злосчастные жалюзи.
- Во, видел?
- Даже слышал, - фыркает Уэда. – В тот раз ты меня разбудил, я сначала даже не понял – что такое говорит… А это передатчик, связанный с телевизором, - Татсуя тыкает пальцем в сооружение на стене у умывальника. – Ты тогда «ящик» включил, и оно тоже заговорило. Я проснулся и тебя видел в окно.
- Что ж не закрылся-то?
- А что – наша анатомия чем-то отличается? – фыркает Уэда, потом отводит глаза, - Ано… Не принципиально, конечно, но разница есть, - хихикает он и, не задумываясь, протягивает руку и касается Ямашиты.
Томохиса дергается.
- Прекрати!.. Или ты опять нарываешься прочувствовать эту разницу? – шутливо угрожает он. – Я далеко не железный, ты уже в этом убедился.
- Ага, и кофе на тебя действует как афродизиак, - ухмыляется во весь рот Уэда.
- Ах ты паразит! – ржет Ямапи, роняя его в наполняющуюся ванную. – Всё, отстань от меня, искуситель! Мойся, я пойду…
- Далеко? – насмешливо уточняет Татсуя. – Сам весь липкий и потный. Вон душевая кабинка, чем она тебе не нравится? Или тоже ванну надо? Я с тобой таким потным спать не буду, - отказывается Уэда.
- Спать?! – пораженно восклицает Ямапи.
- Да, спать, а что? – Татсуя пожимает плечами. – Самолет следующей ночью, у нас еще времени вагон.
- Как – ночью?! Откуда..?
- Я забыл сразу сказать, - смеется Уэда. – Мне сначала-то тоже не хотели говорить, когда будет следующий рейс в Японию, но потом сдались и признались, что он будет ночью.
- А..?
- Я приехал сюда, говорят, осталось одно место, но номер уже частично занят… потом, когда узнали, кто я – сказали, что в номере ты, просили и тебе про самолет сказать…
- Так какого черта ты не сказал сразу?!
- Зачем? – улыбается Татсуя. – Так интереснее. Иди уже мыться!
- Но…
- Мойся и неси меня в комнату! И кофе еще закажи… с нормальным молоком!.. И кто-то «Vogue» обещал с ментолом?… - мечтательно тянет Уэда.
~*~*~*~
Часть вторая: грустненькая.
Название: Надежда
Персонажи: Ямапи, Уэда, (Джин)
Жанр: виньетка, романс
Рейтинг: PG-13
ЯмаДаПи
Ты сидишь, забившись в самый угол фото-студии, и угрюмо наблюдаешь за своими товарищами по группе, дурачащимися и выделывающимися перед камерами. Меж твоих сведенных к переносице бровей – тонкая черточка напряжения, под глазами залегли тени грусти, нос заострен от усталости, губы – узкая линия раздражения. Ты мрачнеешь при словах фотографа о более крепких объятиях и его сожалении о нечетном числе фотографирующихся.
Тебе его не хватает?..
Мне больно смотреть на такого тебя – ежащегося под руками одногрупников, слишком интимно прижимающих тебя к своим телам, стискивающих тебя в слишком откровенных объятиях, чересчур развратно поглаживающих твое полуобнаженное тело.
Мне его не хватает…
Я тоже в этом ни за что не признаюсь вслух.
Я молча поднимаюсь со своего места рядом с моими товарищами по группе и подхожу к вам – прямо в кадр, на глаза злящемуся на мое самоуправство фотографу. Так же мрачно, как и ты, смотрю в объектив, по-хозяйски закидываю тебе на плечи руку, скидывая руки других, притягиваю тебя к себе ближе.
Он хочет фансервис?..
Еще ближе, захожу к тебе за спину, руки – вокруг тебя, прижимают, стискивают больно, ты шипишь…
Мой… Не пущу… Мой… И его… Не отдам… Наш…
Веду руками вниз по твоей груди, по бедрам, склоняю голову к твоему плечу, дышу тебе в ключицу, не целую, нет, только намекаю. Ты переступаешь ногами, опять ёжишься, но уже не так – не хмуришься, я чувствую, слышу, как ты улыбаешься в камеру. Шепчу в ухо:
- Гримерка… позже… хочу…
Ты еле слышно выдыхаешь:
- Да…
Фотограф что-то командует, перемещаюсь влево, рядом с тобой, рука обнимает тебя за талию, улыбаюсь, смотрю на тебя.
Мой… Наш…
Клоню голову к тебе, шепчу чуть слышно:
- Он вернется…
- Да…
Полчаса проходят как миг. Гримерка. Ключ в замке. Ты стоишь у своего стола, спиной к зеркалу. Смотришь грустно.
- Мой… Наш…
- Ваш… - подаешься на мои расставленные руки, падаешь в мои объятия, смеешься тихо.
- Он вернется, да?..
- Джин вернется… Он не бросит нас, Татсуя…
- Томохиса…
- Да?
- Поцелуй? – запрокидываешь голову, подставляешь шею под мои губы, себя – под мои руки.
Ты пахнешь им… У тебя его вкус… Он здесь… С нами… Он вернется…
Пью его с твоих губ. Снимаю его тень с тебя. Его здесь нет пока. Он вернется. Я знаю. Но сейчас – только ты. Только я.
Мой…
Ты касаешься моего лица кончиками пальцев. Боишься. Его тень здесь, с нами. Но мы только вдвоем.
Твой…
- Он вернется…
- Его здесь нет…
Не знаю, кто из нас с тобой это говорит – не важно. Важно только – мы. Ты. Я.
Его тень…
"Драббло-свалка имени Химе-тяна"
посвящается всё той же Tsuke-kun
Часть первая: рейтинговая.
1. СИГАРЕТЫ С МЕНТОЛОМ
для затравки
- Кто-то вчера обещал «Vogue» с ментолом?
- Ну, прости пожалуйста, Химе-тян… Ой! За что, Уэда-кун?!
- Кто-то вчера называл меня искушением и говорил, что я не могу быть принцессой!
- Ага, слишком развратный!.. Ай! Теперь-то за что, Тат-чан?!
- За дело! Кто вчера обещал кофе в постель?!
- А это что?!
- Это – не кофе, эта горькая черная бурда – твой афродизиак, годзилла ты этакий!
- А-а-а, тебе надо было с молоком, сахаром и корицей?
- Ты гляди – запомнил! Ну и где же мой кофе?
- Прости, Татсуя… Только не бей, все сделаю!
- Хочу сигарет с ментолом… и называть тебя «Химе-тян», Ямашита-сан!..
~*~*~*~
2. КОФЕ С МОЛОКОМ
главное блюдо
Название: Кофе с молоком
Автор: Элья Бронски
Фандом: JE
Герои \ Пары: Ямашита Томохиса \ Уэда Татсуя
Жанр: РПС, мини (или большой драббл)), романс, флафф, PWP… порнушка, короче
Рейтинг: NC-17 как минимум)
Содержание: у мини? Содержание? И тем более – у драббла?? О.О не смешите!) и я уж молчу про ПВП))!
Отказ от прав: все права на Ямапи и Тат-чана у вредного жадного Джонни-сана :E
От автора: «увидела» этот фик, когда случайно краем глаза глянула отрывок какого-то выпуска «Tom&Jerry», где кот ходил туда-сюда перед норкой мыши с кофейником и чашкой – боялся заснуть… ))) И не бойтесь задать вопрос «что автор пил \ курил, когда писал?»))) – что-то было, точно!) Предполагалось, что это будет драббл на «Уэдоманию», она же – «Уэдаконъ»… Ессно, на микро, требуемое по правилам – это явно не тянет))… Так что было решено сдаться по-другому
.~*~*~*~
Ямашита в одном махровом халате с полным кофейником и огромной кружкой сидит на террасе своего номера в Тайском отеле. Утро слишком раннее, что бы его таковым называть даже в шутку – по токийскому времени, еще только половина пятого. Но Ямапи только грустно смотрит на часы, переводит взгляд на вожделенную кровать, видную с террасы в распахнутую дверь и, вздыхая, глотает этот отвратительный, горький, крепкий кофе, сваренный, кажется, даже без воды – настолько он густой и черный.
- Не спать… нельзя спать… не думать о подушке… - сам себя уговаривает Пи.
Спать, на самом деле, нельзя – он ждет информации об отложенном рейсе в Японию. Он бы и в аэропорту посидел, но там собралось слишком много потенциальных поклонников – ему бы просто не дали даже присесть – вот и пришлось снимать номер в ближайшей гостинице. Ямапи везло «на всех фронтах» - единственный свободный номер, оставшийся в этом отеле (точнее, вообще единственный номер на ближайшие три отеля) оказался «сьютом» на двоих – что-то вроде «номера для новобрачных», как понял Томохиса из скудного японско-английского объяснения консьержа.
Ямапи встает из удобного плетеного кресла – уже начал задремывать – и начинает вышагивать туда-сюда по террасе, отпивая мерзкий дегте-подобный напиток. Наверно, тайцы просто не умеют его готовить, решает Пи. Да они вообще какие-то ограниченные! Неужели нельзя сразу выдать чёткую информацию о ближайших рейсах в Японию? Он готов лететь хоть куда, главное – в свою родную страну, пусть это даже будет Осака, или что угодно другое…
Внезапно из комнаты доносится трель отельного телефона, Ямапи бросается к нему:
- «Хэллоу-у?»
В ответ слышен ужасный английский портье, который говорит еще ужаснее консьержа. Все что понимает Пи – сейчас кто-то придёт. Кто, зачем, почему придет – Ямашита не понимает, но ему уже все равно: он не спал больше двадцати часов, любая компания будет кстати, если они смогут его отвлечь от мыслей о подушке. Даже сам Джонни-сан (Тьфу-тьфу, не сглазить бы…) отлично подойдет…
Стук в дверь, следом за которым доносится шорох ключа в замке. Пи мутным от недосыпа взглядом наблюдает за открывающейся дверью, мелькает мысль, что это похоже на плохой ужастик – сейчас за дверью окажется какая-нибудь дешевая подделка под Чужого: уродливая, рогатая, с капающей с щелкающих жвал слюной…
- Ямашита-сан?! – обалдело ахает кто-то.
Ямапи смаргивает с глаз дрему и таращится на стоящего на пороге его номера…
- Химе-тян?.. Ой, прости, Уэда-кун, - хихикает Томохиса, наконец, достаточно проснувшись. На всякий случай делает глоток из кружки, которую все еще держит в руках, на автомате подливает туда кофе из кофейника, зажатого в другой руке, и мотает головой, отгоняя сон.
- Что ты здесь..? – начинает Уэда.
- Кофе хочешь? – перебивает Пи. – Вкус-сный, - морщится он. – Горячий…
Уэда фыркает.
- Я пью только с молоком!
- Тьфу, гадость какая! – возмущается Ямапи.
- Наоборот – очень вкусно: с молоком или со сливками, с сахаром, с корицей…
- Бэ-э-э… - кривится Ямапи. Подумав, добавляет, - но надо попробовать… - и задумчиво смотрит на полупустой кофейник – через стеклянную прозрачную стенку видно как тягуче переливается в нем черная жидкость при каждом движении. – Бр-р-р… Мутит уже от кофе… - ворчит Пи.
Уэда ухмыляется:
- Что ж ты его пьешь?
- Надо, - угрюмо бормочет Ямапи. – Боюсь заснуть… Ты, кстати, не сказал, что ты здесь делаешь.
- Нет, это ты не сказал…
- Жду самолет в Японию…
- И я тоже, - улыбается Уэда. – Будем ждать вместе?
- Мне эти мелкие уродцы не хотят говорить, когда следующий рейс, - жалуется Пи.
- Мне тоже, - вздыхает Уэда. – Я уже три часа в аэропорту прождал…
- Так это к тебе целый табун фанаток побежал? – фыркает Ямашита.
Уэда качает головой, наконец, закрывает дверь и плюхает на пол у шкафа свою сумку.
- Нет, я их не видел.
Ямапи с удивлением наблюдает, как Уэда развязывает пояс легкого светло-бежевого плаща, снимает его и аккуратно вешает на «плечики», вынутые из шкафа. Потом медленными круговыми движениями разматывает и пристраивает на перекладину той же вешалки такой же светлый кремовый шарф, до того закрывавший не только его шею, но и нижнюю часть лица – то ли от ночной прохлады, то ли от тех самых фанаток. Снимает задранные на лоб оптические очки в большой роговой, но тоже светлой оправе и кладет их на тумбочку с одной стороны кровати. Скидывает с ног остроносые туфли, то ли из натуральной, то ли из поддельной кожи белой змеи. И замирает: левая рука на пряжке-короне такого же «змеиного» ремня; правая заведена за голову – стягивает с очередной раз осветленных волос резинку, удерживавшую перье-подобные отросшие прядки на затылке; тонкий белый свитер от движения задрался, открыв взгляду узкую полоску светлой кожи над поясом и какой-то очень трогательный, по-детски выглядящий пупок с хрустальной капелькой пирсинга.
Ямапи сглатывает горькую от кофеина слюну, встряхивает головой и отводит от этой картины взгляд, опять отпивает кофе, морщится и спрашивает у стенки перед глазами:
- А в ванную нельзя пойти, нэ?
В ответ ему слышен лишь шорох ткани за спиной и «вжик» молнии на поразительно белых и так же поразительно обтягивающих стройные ноги джинсах Татсуи.
Еще ему слышен тихий смешок Уэды и его шаги по ворсистому ковру, приближающиеся к Ямапи.
- Ямапи, ты чего? – удивленно спрашивает Уэда.
Ямашита ёжится, нервно дергает плечом и резким движением шагает к выходу на террасу. Кофейник в руках прыгает, несколько капель черного кофе проливаются на молочную белизну ковра.
Уэда шипит и отскакивает.
- Обалдел что ли?! – возмущенно восклицает Татсуя.
- А? – удивляется Пи и оборачивается.
Зря. Это он понимает сразу. Оборачиваться не стоило.
Уэда стоит перед ним в одной расстегнутой белой рубашке и таких же белых носках… Нет, не белых. На носках – трогательный и то же какой-то детский рисунок – серебристо-белые жутко пушистые котята с огромными анимэшными глазами. А на Татсуе больше ничего нет – только эти носочки и распахнутая белоснежная рубашка с тоже уже расстегнутыми рукавами. Судя по тому, как его обтягивали джинсы – белье под них просто не предполагается. Еще Ямапи снова обращает внимание на пирсинг в пупке и едва заметную серебряную татуировку на левом бедре с внешней стороны – крохотный стилизованный китайский то ли дракон, то ли морской змей – с длинным заостренным хвостом, маленькими крылышками и стрелами усов, расположенных параллельно телу и таких же длинных и серебристых.
- Что..? – едва выдыхает Томохиса сквозь сжавшееся горло.
- Ты специально меня ошпарил?! – злится Татсуя.
- Н-не-е… - только и способен сказать Ямашита. Он вслепую шагает назад, спотыкается о край шторы и чуть не падает. «Чуть», потому что в последнюю секунду его подхватывает под локоть Татсуя, матерится сквозь зубы – из кофейника опять выплескивается горячая струя – но не отпускает.
У Томохисы от прикосновения Уэды в организме начинается какая-то странная реакция – недавний гул в ушах и туман в голове (наверно, от кофе) сменяются кристальной ясностью мыслей и обострившимися чувствами.
Ямапи отмечает мягкость и бархатистость кожи Уэды, его пульс под рукой ухватившегося за эту призрачную опору Пи, тонкие, невидимые глазу волоски на тыльной стороне ладоней Татсуи. Томохиса слышит звук дыхания Татсуи, стоящего к нему слишком близко, позвякивание цепочки на его сережке в левом ухе, слышит шорох накрахмаленной ткани рубашки Уэды, когда он двигается. Ямашита чувствует запах его тела – приторный аромат туалетной воды, смешивающийся с солено-пряным запахом мужского пота, он слышит запах его крема для лица – с привкусом цитруса, и улавливает, кажется, даже легкую терпкость, исходящую от обильно (даже слишком, на вкус самого Пи) накрашенных ресниц Уэды. Все эти запахи перебивает острый и терпкий аромат горького шоколада и сигаретного дыма от дыхания Татсуи.
Ямапи чувствует вкус земляничной гигиенической помады и всё тех же шоколада и табака, когда целует твердые губы Уэды, ускользающие от него, поджимающиеся в возмущении и ухмыляющиеся ему в губы, когда Пи капризно надувается и отшатывается, наконец, сообразив, что происходит что-то совсем из ряда вон выходящее, и вытворяет это «совсем» он сам – Ямашита Томохиса ни с кем иным, как с Уэдой Татсуей.
- Чёрт! – Ямапи отворачивается, яростно растирая по губам воображаемую помаду и вирус секса. – Какого черта?! Что ты творишь?!
- Я? – хмыкает Татсуя. – А может, стоит спросить у тебя – какого черта ты творишь? – предлагает он достаточно спокойно. – Слишком много кофе? – спрашивает чуть ли не заботливо Уэда.
- Иди ты..! – бурчит Ямапи и выскакивает на террасу – под утренний бриз с океана. На секунду тормозит на пороге балкона и, не оборачиваясь, просит, - Закажи еще кофе...с молоком…пожалуйста…
Уэда хихикает, но просьбу выполняет, так что через десять минут приходит заспанный портье с новым кофейником, молочником и еще какой-то ерундой на большом подносе на колесиках.
- Что это? – брезгливо спрашивает Пи у портье. Тот, видимо, спросонья, не понимает вообще ни буквы – улыбается, кивает и удаляется, когда Пи, вместо чаевых отмахивается на закрытую дверь ванной, откуда слышен звук льющейся воды.
На свою голову, Пи плюхается на кровать, кстати сказать, отменных «новобрачных» размеров. Сначала Ямашита просто чуть не с головой ныряет в свою «бездонную» сумку от Louis Vuitton в поисках… непонятно чего, так как, когда он это неизвестное так и не находит и выныривает оттуда – то замирает, уставившись перед собой… нет, не перед собой, а на окно в ванную комнату, на котором бесстыдно подняты жалюзи и Ямапи открывается великолепный обзор всей ванной и моющегося Уэды. Татсуя, видимо от скуки, забрался в ванну, напустил туда какой-то гадости, отчего кроме пены и его светловолосой макушки ничего не видно, и похоже задремал – откинув голову на специальную подушечку, закрепленную на бортике ванны. Пока Ямапи остекленевшим взглядом смотрит – задремавший Татсуя сползает всё ниже и ниже в воду.
Ямашита мотает головой, сбрасывая оцепенение, и отворачивается, натыкаясь взглядом на телевизор. Вслепую нашаривает поблизости пульт и нажимает на нем кнопку. Одновременно с включившимся не так уж и громко «ящиком» Пи краем глаза замечает резкое движение в ванной и поворачивается туда как раз «вовремя»: Уэда проснулся, чуть не наглотался воды с пеной и теперь торопливо начинает мыться.
Ямапи машинально подносит ко рту кружку с остывшим кофе.
Уэда, не подозревая ни о чем, задирает по очереди то одну, то другую ногу, намыливает их, смывает мыло струей из душа, садится ровнее и намыливает торс и руки. Ямашита с усилием проводит по лицу свободной от кофейника рукой, поставив кружку прямо на покрывало – на кровать рядом с собой. Отворачивается к балконной двери, потом решительно встает, едва успев подхватить почти упавшую кружку, и выходит на террасу.
- К черту! – бормочет Пи. – К черту такую компанию…
- Ямапи! – зовет из комнаты, и вообще, кажется, еще из ванной Уэда. – Позвони портье, у нас полотенец нет!
- Есть, - ворчит Пи, мстительно ухмыляется, подхватывает с одного из кресел на балконе то полотенце, которым вытирался прошлым вечером сам, и несет Татсуе. – Держи! – Пи, зажмурившись, пихает в приоткрытую дверь скомканное полотенце.
- Э?..
- Черт, да бери уже!
- Ну, давай! – Ямашите кажется, Татсуя еле слышно смеется, но что тут смешного?.. – Там завтрак принесли?
- Ага, - бурчит Пи и опять выходит на террасу. Наливает себе ужасно-черного и горячего кофе и встает в дальнем от двери в комнату углу террасы, нагнувшись и опершись о перила, потуже запахнувшись в халат.
Слава всем богам и прочим высшим силам, что он не в джинсах, сковывающих …хмм… движения и показывающим некоторые совершенно неприличные реакции юношеского организма! И черт бы побрал этих тайцев, шьющих такие маленькие и короткие халаты, ну совсем не сходящиеся на плечах и груди Ямашиты, зачастившего что-то в последнее время в спортзал!
- Идиоты эти тайцы! Я просил молоко, а не сливки! – возмущается вышедший на террасу Уэда. Ямапи рефлекторно порывается обернуться и замирает на полу-движении, одной рукой и боком все еще опираясь на перила, и практически вцепившись в кружку с кофе, как в спасательный круг: Уэда, в одном узком полотенце то ли для рук, то ли для ног, обернутом вокруг бедер и с другим, большим полотенцем, накинутым на голову, стоит у стола – одной рукой придерживает нижнее полотенце, другая рука заведена вверх и назад и удерживает на затылке верхнее полотенце.
- Н-не холод-дно?.. – Томохиса хочет, что бы это прозвучало издевательски, но получается как-то отчаянно, как последнее слово умирающего.
- Нет, - не понимает его Уэда, - хорошо, прохладно… Что-то не так, Томо-чан? – он вслепую делает шаг к Ямашите, уронив на лицо край полотенца, запинается за кресло…
Теперь уже Ямапи приходится ловить его под локоть и удерживать от падения. Уэда от неожиданности выпускает край нижнего полотенца.
Шорох пушистой ткани по влажному телу не слышит уже ни один из них. Томохиса на ощупь переступает через одно полотенце, путается в ногах, спотыкается о порог балконной двери, почему-то так и не выпуская из рук кофейную кружку, краем глаза замечает, что Уэда подхватывает со стола молочник со сливками.
Уэда дергает головой, освобождая запутавшиеся пряди волос – Ямашита стягивает с него второе полотенце. Широко открывает глаза – впитать этот желтый теплый свет встающего солнца, отражающийся в глазах Томохисы. Втягивает носом воздух – почувствовать аромат тела Ямашиты: терпкий, острый, мускусный, какой-то звериный, но совсем не пугающий, не угрожающий. Приоткрывает рот, впуская в себя Томохису, позволяя этим ненасытным, жадным губам пить до дна, вбирать без остатка, ощущая вкус Ямапи – жаркий, соленый и горький, как кофе и сигареты.
- Куришь? – выдыхает Татсуя в рот Томохисе.
- Дать? – предлагает Ямапи, толкая Уэду и опрокидывая его спиной на кровать.
Уэда вместо ответа втискивает ему в руку кувшинчик с молоком, Ямапи послушно добавляет холодную белую жидкость к дегтярной обжигающей черноте кофе в кружке и вопросительно смотрит на Татсую. Уэда откидывает назад голову и опять слегка раскрывает рот – губы уже яркие, как нарисованные, и опухшие от укусов-поцелуев Ямашиты.
- Давай… свой кофе, - растягивает эти безумно притягательные губы в улыбке Татсуя. – И сигареты…
- А?..
- У нас есть… время… - ободряет Уэда.
Ямашита согласно кивает и осторожно наклоняет кружку к губам Татсуи. Тот делает глоток, морщится:
- Горько…
- Сахар?
- Нет… Так… хорошо… - руки Татсуи, кажется, без его участия играются с узлом пояса, удерживающего халат Ямашиты в целомудренном положении. – Еще, - требовательно приподнимается на локтях Уэда, притягивая Ямапи к себе за этот соблазнительный узел. Правда, кофейную кружку он решительно отодвигает, и захватывает рот Ямапи в плен своих уже зацелованных губ. Теперь он пьет Томохису, и Ямапи впитывает странный вкус кофе, смешанного со вкусом Уэды – земляника, табак и шоколад; и сливки…
- А с молоком по-другому? – ухмыляется Пи прямо в поцелуй.
- Да, совсем иначе… - Уэда отрывается от него и облизывается. – Но так вкусно… Что куришь? «Vogue» с ментолом?
- Да. Будешь? – снова предлагает Пи.
- Потом… - Татсуе, похоже, надоедает «игра в соблазнение»: он резким рывком развязывает пояс Ямашитиного халата и распахивает его. – Какого черта?! – обалдело возмущается он – на Томохисе надеты черные, как ночь, атласные плавки. Ямапи не успевает ни ответить, ни среагировать как-нибудь еще – Татсуя хватается за край плавок и тянет непослушную скользкую ткань вниз, к коленям Пи. – Снимай это! – восклицает требовательно Уэда – у него не получается раздеть Ямашиту, он только нервно дергает плавки вниз, вверх и снова вниз.
Томохиса перехватывает его руки.
- Ты торопишься. «У нас есть время», - передразнивает он. – Ты меня полвечера доводил до стояка – теперь хочешь за пять минут отделаться? – полушутливо-полусерьезно ворчит Пи.
Уэда ухмыляется.
- Что ты хочешь?
- А ты сделаешь всё, что я захочу? – удивляется Ямашита.
- Н-ну-у…
Ямашита не отвечает.
Уэда смотрит на него. Потом вдруг перехватывает его руку с кружкой и одним движением выливает кофе себе на грудь, шипит, прищелкивает языком, отбрасывает кружку куда-то в дальний угол комнаты и рывком за руку роняет Ямашиту на себя.
- Эй..! – пугается Томохиса, но Уэда прижимается кофейной мокрой и горячей грудью к его губам, трется об него, совершенно бесстыдно прижимается по всей длине их тел, заставляя их соприкасаться всеми выступами – Ямашита чувствует, что Татсуя так же напряжен и тверд, как и сам Ямапи. – Делай что-нибудь уже, - скулит Томохиса куда-то в макушку Татсуе.
Уэда вцепляется скрюченными на манер когтей пальцами с короткими, но остро заточенными ноготками в грудь Ямашите. Ну, или Ямапи кажется, что Тат-чан в него вцепился. Ямапи сам подается на эти когтистые цепкие и хваткие руки, склоняет ниже голову, пытаясь поцеловать Уэду, но у Пи получается только чмокнуть его куда-то в смешно наморщенный нос.
- Ты потный, - жалуется Уэда.
- Ну, извини, ты же ванную занял, - фыркает Ямапи. Не в силах удержаться, он быстро проводит кончиком языка по скуле Татсуи до уголка накрашенного глаза. – У тебя тушь потекла, - хмыкает Пи.
- Тебе же нравится, - убежденно заявляет Татсуя.
- Ага, а тебе нравится, что я потный, - так же убежденно отзывается Ямашита.
- Нравится, - соглашается Уэда, повторяя движение Ямашиты – языком по коже, но не по лицу, а по груди Пи.
Тот вздрагивает.
- Еще…сделай так еще… - почему-то шепчет Томохиса.
Уэда фырчит, касается быстрыми движениями кончика языка – словно змея – груди Томохисы, захватывает зубами один его сосок, втягивает его в рот, обсасывает, как леденец, выпускает – уже затвердевший и лоснящийся от слюны, проводит длинную влажную дорожку поперек груди Ямапи до второго соска, его то же обсасывает и прикусывает зубами, выпускает на волю - такой же мокрый и твердый. Внезапно останавливается, отрывается от своего увлекательного занятия и исподлобья, снизу вверх бросает короткий пронзительный взгляд на Ямашиту.
Ямапи вздрагивает всем телом от этого взгляда, подается вперед, на Уэду, толкается в него.
- Раздавишь, - сдавленно хихикает Татсуя, извиваясь под ним, вскидывая бедра ему навстречу, выгибая спину дугой, вжимаясь в Томохису.
Ямашита сжимает Уэду в медвежьих объятиях, потом отрывается от него и встает на ноги. Уэда рефлекторно тянется за ним всем телом, успевает в последний момент поймать губами пальцы левой руки и облизать их по одному от основания до кончика ногтя. Ямашита с трудом отбирает свою руку.
- Сейчас…
Выпутывается из полу-снятых плавок и снимает уже распахнутый халат, убирает с кровати опрокинутый кувшинчик из-под сливок – попросту спихивает его на пол.
Уэда садится, вскидывает руки, ловит Ямашиту за талию и притягивает ближе:
- Сколько можно?..
- Может… Я боюсь…? – неловко ежится Ямашита, прижимая Уэду к себе. Кончиками пальцев касается лица Уэды, проводит по его щеке, подцепляет за подбородок и запрокидывает, так что бы было удобнее – и целует. Целует его всего – виски, зажмуренные от удовольствия глаза, скулы, чуть курносый нос, захватывает в плен губы, долго мучает Уэду этой сладчайшей пыткой, проводит дорожку из поцелуев вдоль линии челюсти в одну сторону, в другую, ныряет языком в незаметную ямочку на подбородке, возвращается обратно к губам, прикусывает нижнюю губу, теребит ее, наконец выпускает, проводит языком по зубам Уэды, словно прося пустить, толкается в едва приоткрытую щелочку меж зубами, шипит.
Уэда тоже включается в забаву «поймай меня»: прикусывает наглый язык Ямапи, всасывает его, облизывает, обсасывает его. В игру вступают его шаловливые руки, начинают бродить по телу Ямапи, поглаживать его бока, пощипывать соски, царапать ногтями грудь. Сам Уэда перенимает от Ямашиты «поцелуйную» эстафету – его губы копируют прежние движения Ямапи: глаза-скулы-нос-губы-подборок, он переходит к шее, Ямапи запрокидывает голову назад и хрипло стонет, Уэда не выдерживает и издает ответный такой же горловой стон, не отрывая влажного языка от дергающегося кадыка Ямашиты.
- Влево!.. – командует Татсуя, настойчиво толкая Пи на кровать рядом с собой, спихивает с себя и перекатывается на него сверху. Ямашита судорожно втягивает воздух.
- Татсуя…
- Ш-ш-ш… Это не страшно, - ободряюще улыбается Уэда, склоняется над ним и быстро чмокает в нос.
Ямапи невольно тоже начинает ухмыляться.
Уэда трется об него, подтягиваясь на руках, протискивает между ног Ямашиты колено, сжимает ноги, сплетаясь с Ямашитой всей нижней частью тела.
- Знаешь, - хрипло бормочет Татсуя, - я… - он опять дергает бедрами, вырывая у Ямапи очередной сдавленный стон, - Я… давно… - Татсуя опускает голову ниже, впивается в плечо Ямашиты губами и зубами, Томохиса выгибается и шипит ему в висок, - Я давно на тебя… - рука Уэды протискивается меж их телами, но дальше груди не спускается, Татсуя сжимает сосок Томохисы пальцами и начинает его буквально выкручивать, Ямапи рычит и дергает кадыком, Уэда оставляет еще один отпечаток на ключице Ямашиты – уже с другой стороны, - Смотрю на тебя… Давно уже… - выдыхает в губы Пи Уэда, снова ужом вползая по телу Ямашиты, что бы дотянуться до его лица, - Нравишься… - невнятно добавляет Татсуя, наконец, опуская руку, зажатую между ними, ниже и сжимая Ямапи именно там, где надо. Пи коротко вскрикивает. – Тихо-тихо, - успокаивающе воркует Татсуя, захватывая Ямашиту пальцами, сложенными кольцом, у самого основания, - еще рано… Рано еще… - зовет он, приподнимаясь над ним. – Где чертовы сливки? – цедит Уэда. Ямапи поскуливает под ним, на вопрос не отвечает, только дергает головой в направлении примерно том же, куда сбросил с кровати кувшинчик, подкатывает глаза от нового прикосновения Уэды. – Ш-ш-ш… Спокойно, меня подожди… - выдыхает Татсуя, не выпуская из своеобразного захвата Ямапи, косится в сторону валяющегося чуть не по середине комнаты молочника и судорожно вздыхает, - Черт! Ладно…
Ямашита выгибает спину, толкается в руку Уэды, цепляется за его плечи, тянет на себя, вцепляется зубами в нижнюю губу Уэды, склонившего к нему голову, яростно целует его, буквально впиваясь, подобно вампиру, в рот Татсуи, вскрикивает ему в рот в тот момент, когда Уэда отнимает руку, взвывает и дергается вперед – вжаться в Татсую, когда тот снова обхватывает его обеими ногами. Уэда откидывается всем телом назад, почти садится верхом на Ямашиту, направляет его одной рукой в себя, удерживая весь вес своего тела на другой руке. Татсуя вздрагивает всем телом, чувствует, что и Томохиса под ним тоже вскидывается, толкается в него. Татсуя стонет сквозь сжатые зубы, всхлипывает, полностью опускается на Томохису, выгибает спину, выпрямляется обратно и смотрит. Смотрит на Томохису, на его зажмуренные глаза, на приоткрытый в беззвучном стоне рот, на полыхающие огнем скулы и побелевшие обметанные исцелованные губы, сведенные в одну линию брови… Татсуя впитывает эту картину, запоминает их первый раз, Томохисин первый раз, пьет эти ощущения, как дорогое вино, поглощает всё: запах пота Ямашиты, ощущение наполненности Ямашитой, чувство кожи Ямашиты к его коже, затуманенный взгляд отчаянно распахнутых глаз Ямашиты, глухие хриплые стоны Ямашиты ему в рот, кофейно-молочный вкус поцелуев Ямашиты, играющие мускулы груди Ямашиты под его руками, окаменевший пресс и шарик пирсинга Ямашиты под его языком, соски Ямашиты под его зубами…
- Татсуя… - почти без голоса выдыхает Томохиса, вскидывая бедра совсем высоко, вонзаясь, пронзая насквозь, изливаясь в нем, цепляясь судорожно сведенными пальцами за локти, процарапывая алые дорожки вдоль рук. Их встряхивает, они хрипло вскрикивают, воют в один голос.
Уэда изливается на него – на грудь, на лицо; падает сверху, приклеивается сразу же, слизывает себя с него, целует-делится собой; он выскальзывает из Уэды, почти готовый на новый раунд этого безумства, прижимает его к себе, отчаянно; не отдам никому, мой, всегда, еще, да, пожалуйста!..
Татсуя ухмыляется, дразнит, выворачивается из-под его рук, кусает за нос, облизывает губы, проскальзывает, все еще прилипая, вдоль тела, спускается вниз.
Томохиса удивленно ахает и приподнимает голову, смотрит вниз вдоль своего тела, а он смотрит вверх на Томохису и опять безумно улыбается, как чокнутый шут, и повторяет то же движение – проводит языком вдоль всего Томохисы, забирается кончиком в самое тайное место дразнящими змеиными движениями, осторожничая, едва намечает движение зубами, уже помогает себе руками и принимает Томохису теперь уже в горло, опять – сразу и до основания.
Татсуя жмурится, меж бровей залегла складка, из-под трепещущих опущенных ресниц показывается одна хрустальная слезинка, прочерчивает сверкающую дорожку по щеке и скрывается в тени под подбородком.
Томохиса снова готов, он чувствует, и горло, кажется, сейчас разорвется – слишком Томохиса огромный, он неловко, с тихим стоном выпускает его изо рта, торопливо снова забирается на Томохису сверху, но не успевает – тот перекатывается, подминает его под себя, разводит в стороны и вверх его ноги, толкается в него, еще раз, и еще.
Татсуя подается ему навстречу, стонет в плечо, он чувствует, как Татсуя изливается, и сам выплескивается, до суха, до последней капли в него, сцеловывает какие-то странные слезы с щек Татсуи, ощущает странный горьковато-сладкий вкус на губах и во рту Татсуи – а, это же он сам, его собственный вкус, смешанный со вкусом Татсуи, его все еще потряхивает от двух подряд оргазмов, но он хочет знать, ему обязательно нужно выяснить…
- Татсуя..? – вопросительно зовет он, слизывая еще одну слезинку с лица Уэды.
Уэда вдруг краснеет и отводит глаза.
- Ты большой… очень, - смущенно бормочет он куда-то в грудь Ямашите, пряча лицо. – Я не ожидал…
- Больно было? – пугается Томохиса.
Татсуя кивает.
- Я приятно удивлен, - тем не менее, говорит он. – Ты превысил мои ожидания, - он фыркает, видимо, уже переборов свое смущение, толкает его вспотевшими ладонями в грудь, - слезь, зверюга, - хихикает Уэда.
Ямапи торопливо скатывается с него, отползает на другой край кровати и норовит, похоже, сбежать в ванную комнату.
Уэда с шипением тянется за ним.
- Стой, бака, я же не могу за тобой… - зовет Уэда. – Вернись.
- Нет, - мотает головой Ямапи, - ты же сказал…
- Бакаярро! – фыркает Татсуя. – Я пошутил. Мне понравилось, честно. Пусть больно, бывало похуже… У тебя хорошо получилось… Точно первый раз? – многозначительно вскидывает брови Уэда.
Ямашита вместо ответа отшатывается и позорно падает с кровати. Уэда в голос смеется, ойкает, не выдерживает, шипя сквозь зубы, ползет к тому же краю кровати, свешивается с нее, тоже не удерживается и, сдавленно охнув, падает сверху на Ямашиту. Теперь уже и Ямашита смеется, сжимает его в объятиях, тоже не выдерживает, целует, вжимается бедрами. Уэда хихикает, водит пальцем по губам Ямашиты, толкается бедрами в ответ.
- Не-е, обломишься, годзилла, с тебя и так хватит, - фырчит Татсуя.
Томохиса чмокает его в нос.
- А если наоборот? – предлагает он.
- Ненасытная секс-машина, - ржет Татсуя. – Нетушки, я вообще, может, сейчас кровью истеку… я пошутил, я пошутил!.. Не пугайся ты так, всё, видишь, уже иду в ванну… Нет, ты со мной не пойдешь! Лежи… А лучше закажи еще кофе…с молоком, - хихикает Уэда. Встает с пола, втягивает воздух сквозь сжатые зубы. – Черт, больно однако…
Томохиса вскакивает следом и, недолго думая, подхватывает его на руки.
- Не вздумай обозвать меня «принцессой»! – предупреждает Уэда.
- Нет, конечно, - ржет Ямапи. – Какая из такого искушения принцесса?
- О-о, какой комплиментище! – смеется Уэда.
- Уж как умею, - смущается Пи. – Парням – комплименты делать? Это я-то?!
- Ба-ака!.. – снова восклицает Татсуя. – Ты уже меня или в ванну… или положи, я не знаю… Не удобно, вообще-то… - он ерзает на руках у Ямашиты, тот ежится, торопливо толкает дверь в ванную, сажает Уэду на бортик и прикрывает злосчастные жалюзи.
- Во, видел?
- Даже слышал, - фыркает Уэда. – В тот раз ты меня разбудил, я сначала даже не понял – что такое говорит… А это передатчик, связанный с телевизором, - Татсуя тыкает пальцем в сооружение на стене у умывальника. – Ты тогда «ящик» включил, и оно тоже заговорило. Я проснулся и тебя видел в окно.
- Что ж не закрылся-то?
- А что – наша анатомия чем-то отличается? – фыркает Уэда, потом отводит глаза, - Ано… Не принципиально, конечно, но разница есть, - хихикает он и, не задумываясь, протягивает руку и касается Ямашиты.
Томохиса дергается.
- Прекрати!.. Или ты опять нарываешься прочувствовать эту разницу? – шутливо угрожает он. – Я далеко не железный, ты уже в этом убедился.
- Ага, и кофе на тебя действует как афродизиак, - ухмыляется во весь рот Уэда.
- Ах ты паразит! – ржет Ямапи, роняя его в наполняющуюся ванную. – Всё, отстань от меня, искуситель! Мойся, я пойду…
- Далеко? – насмешливо уточняет Татсуя. – Сам весь липкий и потный. Вон душевая кабинка, чем она тебе не нравится? Или тоже ванну надо? Я с тобой таким потным спать не буду, - отказывается Уэда.
- Спать?! – пораженно восклицает Ямапи.
- Да, спать, а что? – Татсуя пожимает плечами. – Самолет следующей ночью, у нас еще времени вагон.
- Как – ночью?! Откуда..?
- Я забыл сразу сказать, - смеется Уэда. – Мне сначала-то тоже не хотели говорить, когда будет следующий рейс в Японию, но потом сдались и признались, что он будет ночью.
- А..?
- Я приехал сюда, говорят, осталось одно место, но номер уже частично занят… потом, когда узнали, кто я – сказали, что в номере ты, просили и тебе про самолет сказать…
- Так какого черта ты не сказал сразу?!
- Зачем? – улыбается Татсуя. – Так интереснее. Иди уже мыться!
- Но…
- Мойся и неси меня в комнату! И кофе еще закажи… с нормальным молоком!.. И кто-то «Vogue» обещал с ментолом?… - мечтательно тянет Уэда.
~*~*~*~
Часть вторая: грустненькая.
Название: Надежда
Персонажи: Ямапи, Уэда, (Джин)
Жанр: виньетка, романс
Рейтинг: PG-13
ЯмаДаПи
Ты сидишь, забившись в самый угол фото-студии, и угрюмо наблюдаешь за своими товарищами по группе, дурачащимися и выделывающимися перед камерами. Меж твоих сведенных к переносице бровей – тонкая черточка напряжения, под глазами залегли тени грусти, нос заострен от усталости, губы – узкая линия раздражения. Ты мрачнеешь при словах фотографа о более крепких объятиях и его сожалении о нечетном числе фотографирующихся.
Тебе его не хватает?..
Мне больно смотреть на такого тебя – ежащегося под руками одногрупников, слишком интимно прижимающих тебя к своим телам, стискивающих тебя в слишком откровенных объятиях, чересчур развратно поглаживающих твое полуобнаженное тело.
Мне его не хватает…
Я тоже в этом ни за что не признаюсь вслух.
Я молча поднимаюсь со своего места рядом с моими товарищами по группе и подхожу к вам – прямо в кадр, на глаза злящемуся на мое самоуправство фотографу. Так же мрачно, как и ты, смотрю в объектив, по-хозяйски закидываю тебе на плечи руку, скидывая руки других, притягиваю тебя к себе ближе.
Он хочет фансервис?..
Еще ближе, захожу к тебе за спину, руки – вокруг тебя, прижимают, стискивают больно, ты шипишь…
Мой… Не пущу… Мой… И его… Не отдам… Наш…
Веду руками вниз по твоей груди, по бедрам, склоняю голову к твоему плечу, дышу тебе в ключицу, не целую, нет, только намекаю. Ты переступаешь ногами, опять ёжишься, но уже не так – не хмуришься, я чувствую, слышу, как ты улыбаешься в камеру. Шепчу в ухо:
- Гримерка… позже… хочу…
Ты еле слышно выдыхаешь:
- Да…
Фотограф что-то командует, перемещаюсь влево, рядом с тобой, рука обнимает тебя за талию, улыбаюсь, смотрю на тебя.
Мой… Наш…
Клоню голову к тебе, шепчу чуть слышно:
- Он вернется…
- Да…
Полчаса проходят как миг. Гримерка. Ключ в замке. Ты стоишь у своего стола, спиной к зеркалу. Смотришь грустно.
- Мой… Наш…
- Ваш… - подаешься на мои расставленные руки, падаешь в мои объятия, смеешься тихо.
- Он вернется, да?..
- Джин вернется… Он не бросит нас, Татсуя…
- Томохиса…
- Да?
- Поцелуй? – запрокидываешь голову, подставляешь шею под мои губы, себя – под мои руки.
Ты пахнешь им… У тебя его вкус… Он здесь… С нами… Он вернется…
Пью его с твоих губ. Снимаю его тень с тебя. Его здесь нет пока. Он вернется. Я знаю. Но сейчас – только ты. Только я.
Мой…
Ты касаешься моего лица кончиками пальцев. Боишься. Его тень здесь, с нами. Но мы только вдвоем.
Твой…
- Он вернется…
- Его здесь нет…
Не знаю, кто из нас с тобой это говорит – не важно. Важно только – мы. Ты. Я.
Его тень…
@музыка: JinDa - Butterfly
@темы: Yamashita tomohisa/Ueda Tatsuya, творчество: фанфикшн
-
-
13.03.2009 в 13:24-
-
13.03.2009 в 15:44а вот концовка, в которой такая родная и близкая мне джинда (хоть и подразумеваемая), просто вынесла мне мозг. очень понравилось!
-
-
13.03.2009 в 21:40-
-
13.03.2009 в 22:13Nodzomi спасибо), а пейринг... ну, я еще нигде такого не встречала, и вобще он случайно пришл в голову)))...
Mag Abarai
-
-
14.03.2009 в 00:59Перечитала) ага, оно самое))) ритм.
-
-
14.03.2009 в 01:39-
-
14.03.2009 в 05:17Mag Abarai няк!)
(может открыть ЕЩЕ одно сообщество? По ЯмаДаПину?))))
-
-
14.03.2009 в 10:26-
-
14.03.2009 в 15:55-
-
15.03.2009 в 20:19-
-
16.03.2009 в 19:04-
-
16.03.2009 в 20:28-
-
30.03.2009 в 23:09Понравились такие подробности
И вообще очень необычно.
-
-
01.04.2009 в 09:09И вообще очень необычно. спасибо)
-
-
09.09.2011 в 12:30написанно классно))))))
-
-
09.09.2011 в 17:54