Красные листья момидзи

[ueda-fans]

Название: Красные листья момидзи
Автор: О-дзё-сан
Бета: esteressa
Жанр: романс
Размер: мини
Пейринг: РёДа, Тагучи
Рейтинг: Нц-17
Фандом: JE
Статус: закончен
От автора: писалось к "ОК", но так как у меня память девичья, я про него забыла, дописала намного позже, когда конкурс уже прошел. Иллюстрация к фику Уэда

Горы раскрасились в желтые, оранжевые, красные цвета. Извилистая дорога, идущая через них, забиралась все выше и выше, вглубь леса. Кроны деревьев нависали над ней, их ветви сплетались между собой, от чего создавался полумрак. Только одинокие лучи солнца пробивались сквозь эту завесу и золотили небольшие лужи, оставшиеся после недавно прошедшего дождя. Когда набегал игривый ветерок, на дорогу падали, кружась, резные листья, а также капли воды.
Лес был наполнен свежестью. Так и хотелось выйти из машины и пройтись по дороге, вдохнуть воздух с запахом озона, мокрой листвы, услышать пение птиц, быть окаченным водой с веток деревьев после небольшого порыва ветра. Но Татсуя продолжал ехать, любуясь красками осеннего леса, так как конечной его целью был небольшой отель, затерявшийся в горах, куда хотел как можно быстрее попасть. Наконец он смог вырваться из каждодневной суеты города и немного отдохнуть. Группа, съемка в дораме, напряженные отношения с Нишикидо. Тат-чану хотелось побыть немного одному, подумать, написать новую песню, которая давно крутилась у него в голове, да еще его начинали выводить из себя постоянные стычки с Рё. Уэда знал, что еще немного и сорвется, подпортит эту наглую морду, которая не давала в последнее время прохода. Татсуя боялся, что не сдержит себя, и Нишикидо придется делать пластику, носа так точно.
Уэда провел по "ёжику", оставшийся от его шикарной, рыжей с медным оттенком шевелюры, которой лишился из-за съемок в новой дораме. Было так непривычно. Но что не сделаешь, если требуется это для съемок.
- Ксо! - Татсуя ударил кулаком по рулю. - Что он ко мне привязался? Все давно кончено. Все!!!
На мгновение перед глазами встало улыбающееся лицо Рё с небольшой хитринкой в черных, блестящих глазах. Его волосы были растрепаны, от чего хотелось прикоснуться к ним, убрать упавшие на лоб непослушные прядки челки.
Уэда тряхнул головой, отгоняя ненужный образ. "Это было давно. Всего лишь сон. И его больше не вернуть", - проносились в голове грустные мысли.
Дорога сделала небольшой поворот, и вот словно выплыл из глубины желто-красного моря небольшой отель.
- Наконец-то, - вздохнул Татсуя, - теперь смогу отдохнуть, расслабиться.

Тагучи сидел в кафе и не спеша пил ароматный кофе. Перед ним стояла тарелка с так и не тронутым кусочком торта, именно таким, как готовила ему его девушка, которой сейчас не была рядом, так как училась за границей. И этот кусочек сладкого напоминал Гучи о ней.
Он наконец-то вырвался на небольшой перерыв, чтобы встретиться с одним человеком, который безбожно опаздывал. Сейчас, сидя один, Тагучи остро чувствовал, что устал от роли шута, к которой привык и никак не мог сбросить. Побыв немного собой, он снова нацепит эту маску, как только дверь кафе откроется и впустит внутрь Нишикидо Рё. Но пока можно не надевать так опостылевшую роль, побыть собой, немного подумать.
Сейчас в Дже царил временный покой, так как Уэда уехал в горы на отдых, а Рё должен был вернуться из Осаки. Но вот как только эти двое появятся в агентстве одновременно, снова начнется холодная война между ними, от которой Джунно уже порядком устал.
"Когда все это началось? Наверное, тогда, когда Рё в шутку, а, может, из-за своей на тот момент злости и вредности сказал, что Уэда для него всего лишь игрушка, которую можно в любой момент поменять. Стоит только щелкнуть пальцами и появится новая, благо их у него хватало.
Идиот! Зачем он только это сказал? Уэда бы не психанул, не ударил Нишикидо по лицу, не произнес, что больше не хочет его видеть.
Только вот что теперь делать? Все попытки помирить их терпели полное фиаско, разбиваясь о стену холодности, высокомерия"
Тагучи повернул чашку, смотря, как появляются круги на поверхности кофе.

Джунно сидел в гримерке и смотрел, как Уэда укладывал волосы перед тем, как покинуть помещение. Каме, Коки и Мару давно ушли. Они спешили на свою работу, которая потихоньку становилась основной, постепенно вытесняя занятие в группе. Тагучи же специально остался, чтобы поговорить с Татсуей, который постоянно избегал тему о Нишикидо.
Уэда в очередной раз провел массажной расческой по рыжевато-золотистым волосам, укладывая локон. Тагучи никогда не понимал, зачем Татсуя прихорашивается, когда идет на тренировки. Конечно, понятно, что он привык поддерживать образ «Принцессы», но все же… Зачем в спортзале красота?
- Тат-чан…
- Ммм? – Уэда даже не повернулся, когда Джунно его позвал.
- Я хотел бы с тобой поговорить.
- Говори. Кто тебе не дает?
Тагучи хотел сказать «Ты», но благоразумно промолчал. В последнее время невозможно было предугадать, как Уэда отреагирует на определенные слова. Все чаще стали проявляться в нем черты холеристичного темперамента, когда процессы возбуждения преобладали, а торможения практически полностью отказывали. То есть Уэда был вспыльчив, частенько резко и грубо отвечал, когда что-то не нравилось, срывался, мог обидеть, даже не замечая этого. Гучи предполагал, что если сейчас очень сильно его задеть, то, возможно, он ударит, не задумываясь о возможном принесенном вреде, даже переступит через свой негласный принцип – не трогать Джунноске. Иногда казалось, что они в группе живут рядом со спящим вулканом, который в любой момент мог проснуться.
- Когда перестанешь избегать Нишикидо? Ведь своим поведением ты никому лучше не делаешь и в первую очередь себе.
- Это не твое дело.
- Нет, моё. Ты мой друг и…
Уэда закончил приводить себя в порядок, подхватил свою сумку и вышел из гримерки, хлопнув дверью.
- Вот и поговорили, - Джунно хотелось крикнуть вслед ушедшему Уэде: «Истеричка», - но снова сдержался. Гучи покачал головой, поднялся и покинул гримерку последним.

Сколько не пытался Тагучи поговорить с Татсуей, всегда разговор заканчивался одинаково, точнее ничем. Уэда прерывал его и уходил. Но самое странное было в том, что Тат-чан никогда не срывался на Гучи, не грубил ему. Джунноске всегда задавался одним единственным вопросом: «Почему?» Ведь с остальными было все до точности наоборот.
Тагучи улыбнулся и посмотрел в окно, надеясь увидеть того, кого давно уже ждал. Не заметив знакомой фигуры, он снова вернулся к созерцанию чашки кофе и продолжил размышлять…
С Нишикидо все было намного проще. Он хотел помириться, а лучше взять произнесенные слова назад. Но это было практически невозможно, так как Татсуя не желал с ним не только разговаривать, но и видеться.
Последняя попытка помириться закончилась печально: Рё лежал на полу и хватал ртом воздух. Хорошо, что Татсуя выбил только дух из него, а не “разукрасил” ему лицо. Хотя, к тому все и шло.
Тагучи вспомнил последний разговор с Нишикидо.

Тогда он долго набирался смелости позвонить Рё, сомневался, а стоит ли лезть не в свое дело. Но природное любопытство и желание сунуть свой нос в каждую «дырку» победили. Джунно взял мобильный телефон и набрал номер Нишикидо. Трубку долго не брали. Через какое-то время, когда уже Гучи хотел отключить вызов, на другом конце связи послышался то ли заспанный, то ли заплетающийся голос Рё.
- Да.
- Привет, Рё. Это Тагучи Иригучи, дес.
- Джунноске, зачем ты мне звонишь?
- Когда ты возвращаешься в Токио?
-Завтра. Так, стоп! Для чего ты меня об этом спрашиваешь?
- Ну, ты же хочешь помириться с Уэдой или уже нет?
Тишина. Тагучи усмехнулся. Он ожидал такую реакцию. В последнее время окружающие его люди стали слишком предсказуемы. Джунно частенько знал каждый шаг того или иного человека наперед. Становилось скучно, и он переставал играть сам с собой, угадывая реакции людей. Тут же он, возможно, и бросил всю затею, если бы Уэда не был его другом, да и вся ситуация с негласной «холодной войной» начинала напрягать, чего Гучи не любил.
- Если нет, то я…
- Эй! Стоп! Что ты хотел сказать?
- Завтра встретимся в кафе, находящимся недалеко от агентства, где-то в час дня, но время я уточню, так как не знаю, когда будет перерыв.
- Хорошо.
- Тогда до встречи, - и отключился, так и не дослушав то, что еще хотел сказать ему Нишикидо.
Тагучи прекрасно знал, что Рё не откажется от призрачной возможности помириться с Татсуей, ухватится за любую протянутую соломинку, как утопающий.

И вот сейчас Джунно сидел и нетерпеливо постукивал пальцами по столу. Ему уже надоело ждать Нишикидо. Он не думал, что кансаец настолько непунктуален. Даже его девушка намного быстрее собиралась, практически не заставляя себя ждать. Не девушка, а золото.
«Еще пять минут, и я уйду, а то начинаю чувствовать себя его парнем перед свиданием с ним, ожидая, когда он оденется и прихорошится. Ксо!» - Джунно посмотрел на часы. – «Мой перерыв подходит к концу, а его все нет». Гучи уже стал подниматься со своего места, как в кафе ворвался запыхавшийся Нишикидо, который увидев его, направился к столику.
Тагучи посмотрел на улыбнувшегося Рё, кивнул ему в знак приветствия. Ниши сел напротив и подозвал официанта, принявшего у него заказ.
- Извини за опоздание. Самолет задержали… Так что ты хотел мне сказать при встрече? – Нишикидо «сразу взял быка за рога». Было видно, что ему не терпелось узнать, как можно помириться с Уэдой.
Тагучи солнечно улыбнулся и протянул ему небольшой листочек.
- Это что? – Нишикидо удивленно воззрился на Джунноске.
- Открой и посмотри.
Рё взял бумажку и развернул ее. На ней был написан аккуратным подчерком адрес. Нишикидо непонимающе посмотрел на Гучи.
- Это адрес отеля, где сейчас находится Уэда. Очень живописное место, - Рё приподнял бровь. – Он там совсем один… Не считая постояльцев, конечно. Другого шанса больше, возможно, не представится.
- Ааааа…
- Придумай сам… Хотя, тебе окружающая обстановка подскажет. К тому же мой перерыв подошел к концу, - Джунно посмотрел на официанта, который принес заказ Нишикидо, подождал, когда тот уйдет, ехидно улыбнулся. – Ну, удачи тебе, - поднялся и вышел из кафе.
Рё каттуновца проводил ошарашенным взглядом.

Уэда гулял по осеннему лесу, наслаждаясь чистым воздухом, богатством красок резных листьев.
Ночью было около пяти градусов тепла, и поэтому большинство деревьев окрасилось в багряный цвет. Казалось, что лес пылал в лучах осеннего солнца.
Татсуя развязал шарф, потому что воздух нагрелся. И сейчас было тепло, что можно было скинуть куртку и остаться только в теплом свитере, что Уэда и сделал.
«Как хорошо. Тихо, спокойно. Чувствуется единение с природой. Жаль, что это пора быстро пролетает, ее можно не заметить за суетой серых дней».
Уэда вздохнул и подошел к одному из множества красных кленов. Подул ветер и сорвал несколько резных, багряных листьев. Татсуя поднял голову и проследил за замысловатым танцем момидзи. Подставил руку, и один лист опустился на его ладонь. На поверхности момидзи еще остались капельки дождя, которые не успели высохнуть.
«Вот и я похож на такой одинокий лист, который в свое время отправился в путешествие, чтобы закончить…»
Татсуя оглянулся, так как услыхал шорох листьев позади себя.
- Что ты тут делаешь? – он смотрел, прищурившись, на нарушавшего его покой Нишикидо.
- Мммм… Хороший вопрос. Может быть… соскучился? – ехидно улыбнулся Рё.
- Убирайся, пока я…
Нишикидо в несколько шагов приблизился к Уэде и, резко притянув к себе, страстно поцеловал…

- За что? – Рё согнулся пополам, хватая ртом воздух.
- Кто тебе разрешил меня целовать?!
- Весь твой вид говорил об этом: «Ну, поцелуй же меня!» - Нишикидо выпрямился и заглянул в шоколадные глаза Татсуи, в которых пылал гнев.
«Хорошо… Это хорошо. Сейчас вспыхнет, а потом… Ммммммм… Обожаю его характер».
Лучше бы Рё не выпрямлялся, потому что последовал еще один удар, но на этот раз сильнее, чем предыдущий, затем еще и еще. Чего боялся Татсуя, то и случилось. Он не сдержался, даже ударил в лицо, хотя всегда запрещал это делать.
- Ну, все, Принцесса, - на этот раз Нишикидо рассердился. Поймал руку Уэды, дернул на себя, подставил подножку и повалил на ворох золотых и багряных листьев, которые слегка взвились вверх, а потом опали. Рё навалился на Татсую, не давая тому дернуться. Он когда хотел, то спокойно мог справиться с разъяренной Принцессой. – А теперь послушай меня, - Ниши не дал возможности Уэде не то, что скинуть его с себя, но даже и пошевелиться. – Я тебе уже сто раз говорил, что тогда так сказал потому, что ты вывел меня из себя. Кто же знал, что ты так отреагируешь… Ну, дурак я. И этого не исправить. Теперь знаю, что тебе ничего подобного нельзя говорить, - Нишикидо замолчал, рассматривая Уэду. Как ему было жалко, когда Татсуя состриг свои волосы из-за съемок в дораме. Кто бы только знал, как он любил перебирать медные пряди. А сейчас… Нишикидо провел кончиком пальца по щеке Уэды, наслаждаясь гладкостью его кожи. – Как же я по тебе соскучился, - тихо прошептал он.
Рё завел за голову руки Татсуи и стал их удерживать. Сам же свободной рукой забрался под теплый свитер и стал слегка поглаживать живот, проводя пальцем вокруг пупка.
Рё смотрел в шоколадные глаза Татсуи и никак не мог налюбоваться их яростным блеском. Кто бы знал, как он соскучился по вот таким их маленьким ссорам, которые всегда заканчивались одинаково. После них всегда был пожар страстей. Нишикидо улыбнулся, наклонился и легонько коснулся губ Уэды поцелуем, таким дразнящим, нежным. Он не обращал внимание на то, что его любимый сопротивлялся, пытаясь вырваться из захвата, из-под тяжести его тела. Вот только Рё не позволял ему. Он продолжал дразнить Татсую легкими, порхающими, словно бабочка, поцелуями, гладить свободной рукой пресс живота, слегка царапая нежную кожу короткими ногтями.
Потихоньку Уэда расслаблялся и все реже стал вырываться. Его дыхание участилось, как и сердцебиение. Он уже успел отвыкнуть от этих дразнящих прикосновений, от этой наглой улыбки, улыбки собственника, скрывающей такого нежного романтика, каким на самом деле являлся Рё. Теперь после трех месяцев эти поцелуи, ласки казались глотком свежего воздуха после удушающей жары. Татсуя подался вперед, стал сам отвечать на ласку. Поцелуи становились все более страстными.
Уэда не заметил, как уже оказался без свитера, только почувствовал, как холодок пробежал по обнаженной коже, как сухие листки щекотали, касаясь, его. Только замерзнуть Нишикидо ему не дал, накрывая своим телом, соприкасаясь, даря тепло. Он всегда был горячим, не только в постели, но и в жизни. Мог дебоширить, шутить, язвить, скрывая себя настоящего. Только немногие люди знали, каким он являлся на самом деле. Татсую часто бесило, что Рё держится за Пи, как за скалу, которая всегда могла укрыть, защитить. Бесило то, что он никогда не шел к нему со своими проблемами, не рассказывал о них, как будто Уэда ничем не мог помочь. Всегда, когда задавал подобный вопрос, Ниши отшучивался, либо затыкал ему рот поцелуем. Как и сейчас... Тат-чан не успевал на чем-то одном сосредоточиться, понять, что точно делает Рё, как уже действия сменяли свой ход, переходили к следующему этапу. И в этот раз он не понял, когда Нишикидо успел полностью раздеть его и раздеться самому, закапать их в ворох золотых и багряных листьев момидзи.
Уэда посмотрел в блестящие, черные глаза любимого, в которых читалось отчетливое желание, и вздрогнул, когда его обнаженной кожи коснулся холодный лист красного клена. Пока Рё вел им, прикасался к самым чувствительным местам, по всему телу Татсуи "бежали" мурашки, "кусали" словно электрические зарядики, вызывали дрожь во всем теле, заставляли сердце ускорить свой бег.
Ниши целовал любимого так, как будто это было в последний раз, как будто от этого зависела его жизнь. Он целовал, не останавливаясь, не давая отдыха не себе, не Уэде, который выгибался под ним, прося большего. Рё отчетливо слышал биение сердца Татсуи. Эта музыка услаждала его слух. Тихие стоны Уэды оттеняли звук биения сердца. Вот прямо сейчас беги и переноси все на бумагу для нот, а потом наложи на тихую, лиричную скрипку, мелодичное фортепьяно, шепчущую гитару и ударные, чтобы они в определенное время задавали ритм. И эта была бы музыка жизни, страсти... Но... он неповторима. Ее даже не могут рассказать инструменты, созданные человеком... Только сама жизнь способна создавать ее.
Ниши улыбнулся, когда почувствовал, как Уэда обхватил ногами его за талию, отпустил руки любимого, которые сразу же обвили его шею, прижимая к себе плотнее, чтобы можно было почувствовать жар тела, ощутить еще острее аромат сухих листьев, который смешивался с терпкими нотами ванили и сакуры, а также бергамота и лимона.
Татсуя уже не лежал спокойно, а целовал, кусал губы, шею, царапал спину Рё, отдаваясь все большему безумию. Вот именно в такие моменты Ниши больше всего любил своего Химе, когда тот не сдерживал свой темперамент, отпускал все тормоза, которых у него по определению не было, только маска "Снежной королевы".
Рё слегка приподнял Уэду и вошел в него, не подготавливая. Он почувствовал, как сильнее впился ногтями Татсуя в его спину, провел ими по коже, сдирая небольшие ее лоскутки, увидел, как задержал тот дыхание, прикусил пухленькую, нижнюю губу.
- Потерпи немного, сейчас все пройдет, - Нишикидо подождал, когда Уэда расслабится, целуя его, гладя ежик на голове, шею, грудь, слегка сдавливая и чуть-чуть выворачивая соски, прикусывая их. А потом начал осторожное движение, потихоньку ускоряя темп, чтобы больше не сделать больно. Рё просунул руку между телами, обхватил рукой член Татсуи, проведя указательным пальцем рядом с отверстием, стал размазывать выступившую смазку, а затем сжимать и разжимать ладонь, соответствуя темпу толчков.
Уэда как можно сильнее прижимался к Ниши, двигался навстречу ему, чувствуя, как пенис внутри него скользил, надавливая в том месте, где проецировалась простата на стенку прямой кишки, как любимый играл с мошонкой, нежно сдавливая ее, проводя кончиками пальцев по чувствительной коже, как зарывался в черные, жесткие волоски в паху, слегка их потягивая. Стоны его становились все сильнее, громче, музыкальнее. Химе выгнулся сильнее, вжимаясь в Рё, как будто так они смогут слиться воедино, стать единым целым, и существовать до скончания веков. Пространство перед глазами словно разукрасилось во все цвета радуги, которые искрились, напоминая иней на деревьях в лучах солнца. Напряжение быстро сменилось облегчением, расслабленностью. Сразу захотелось провалиться в такой блаженный сон, но тихий, хриплый голос нарушил все блаженство:
- Химе... - память из глубин сознания сразу же подкинуло яркую картинку из недавнего прошлого...

- Тат-чан, ну, и как ты распорядишься временем, которое дали тебе на небольшой отдых? А то страшно на тебя смотреть: всегда злой, насупленный, срываешься на ни в чем неповинных людей, - Тагучи оторвался от своей очередной игрушки и посмотрел на Уэду.
- А тебе какое дело? - не слишком мягко спросил Татсуя.
- Может быть, ты слетаешь в Осаку, встретишься с Рё, уладишь все разногласия, а то еще немного...
- Не пойти ли тебе...
- Обязательно, я давно в сауне не был, - на лице появилась игривая улыбка, но глаза оставались по-прежнему серьезными, даже с небольшой хитрецой. - Ну, а все-таки?
- Хочу съездить в отель в горах. Там сейчас красиво: склоны раскрашиваются от желтых до багряных цветов... В это время хорошо думается, можно продуктивно поработать, - Уэда взял себя в руки.
- А если что-то нам понадобится, где тебя искать, - Гучи сразу же предупредил вопрос Татсуи. - В жизни бывает всякое, и надо быть готовым ко всему заранее.
Уэда вздохнул, взял белый лист бумаги и ручку, написал адрес, по которому можно его найти. По-другому связаться с ним затруднительно, потому что Татсуя имел такую привычку, как выключать телефон, чтобы его ничто не беспокоило, тем более на отдыхе. Он уже собрался уходить, как его снова остановил голос Джунно:
- Знаешь, Тат-чан, когда тебя кто-то любит, он произносит твое имя по-особенному... Твоему имени уютно у него на языке. И тогда необязательно слышать слова о том, как человек тебя любит, даже без признания становится понятно... Запомни это, Тат-чан...

Уэда моргнул, приподнялся на локте, смотря на Нишикидо удивленно, повторяя про себя слова Гучи: "Когда тебя кто-то любит, он произносит твоё имя по-особенному. Твоему имени уютно у него на языке".
- Химе, ну, зачем ты отстриг свои шикарные волосы... Я по ним скучаю, - Ниши снова провел рукой по ежику слегка отросших волос. Представь... Ты, стоишь под красным кленом. Подул ветерок, который сорвал багряные листья. Они, кружась, танцуя неведомый танец, начали опускаться на землю. И вот один из резных листиков застрял в медных с золотой искрой волосах... Так приятно было бы мне вытаскивать их из твоих прядей, целовать...
Татсуя моргнул, встал и стал быстро собираться, ища и натягивая на себя одежду, а потом чуть ли не сорвался бегом, направился в сторону отеля.
- Эй! Химе, ну что опять?! Я же с тобой мириться приехал!!! - Рё вскочил, стал прыгать по жухлой траве, сухим листьям, надевая брюки. - Ксо! Я его не понимаю... Что я такого сказал? Из-за волос?.. Ксо! Иногда он ведет себя, как баба, что начинает раздражать... Я не понимаю эту принцессу, слово даже сказать нельзя, - бурчал под нос Нишикидо. Одевшись, он побежал догонять Уэду, который даже и не собирался его ждать. - Химе!!! Подожди меня!!!
Если бы Рё видел сейчас лицо своей принцессы, то очень удивился, так как на лице Татсуи играла счастливая, загадочная улыбка.