Maktub

[ueda-fans]

Название: Maktub
Пейринг: КамеДа, РеДа, АКаме
Автор: Честь имею
Бета: der Himmel
Жанр: АУ, ООС
Рейтинг: G
Состояние: в процессе
Глава: № 4
Предупреждение: автор коллажа Рене (спасибо автору за разрешение использовать эту работу)
Disclaimer: мальчики, также как и их паспорта, принадлежат Джонни -сан (а кто говорил, что рабовладельческий строй отменили?)
Описание: Гоби - великая пустыня, впервые описана Марком Пола. До сих пор является не разгаданной до конца. Гоби - холодная пустыня, темепература здесь может быстро меняться не только в течение года, но даже в течение 24 часов. (от -40 до +40 градусов). В переводе с монгольского Гоби значит – покрытая камнями равнина.
Именно здесь существует таинственный султанат Шамо, правит которым жестокий правитель. Шамо славится своими проводниками, но помощь можно получить лишь за соразмерную плату. А что отдадите Вы, чтобы пройти по Великому шелковому пути, по пустыне, которой правят духи?

Глава 4. День. Солнце. Скука.


Уэда всегда просыпается медленно. Сначала он открывает глаза, а потом обессилено закрывает их вновь. И опять засыпает на пару минут. Перевернувшись на другой бок, Татсуя наслаждается прохладой простыней и удобнее укладывается на подушке.
На низком столике подле ложа, словно ожидая его пробуждения, стоит ваза с виноградом. Уэда улыбается. «Значит, принцессы уже проснулись». Он лениво потягивается и сбрасывает с себя легкую простынь, которой, он точно помнил, сам не накрывался.
Легко поднявшись на ноги, Татсуя накидывает на себя халат, который, благодаря все тем же заботливым рукам, был для него приготовлен. Тяжелая серебристая ткань привычно легла на плечи, даря так необходимую в жаркий день прохладу.
Татсуя открыл дверь, входя в покои одалисок. Наложницы, действительно, уже бодрствовали.
Акеми, арабская принцесса, играла с куклами, подаренными ей повелителем Каменаши. Наряды для них не уступали ни в роскоши, ни в цене нарядам визирей повелителя Шамо. А глаза кукол сделаны из драгоценных камней – изумрудов и сапфиров.
Жрица же, что носила имя Мэнэми, развлекалась тем, что пугала золотых рыбок, которые жили в небольшом фонтане в покоях наложниц. Мэнэми пыталась поймать хотя бы одну, но рыбки были настолько проворны, что у девушки ничего не получалось. А судя по тому, что пол вокруг фонтана и сама одалиска уже были достаточно мокрыми, Уэда решил, что девушка играла так уже достаточно давно.
- Татсуя, ты проснулся! Татсуя, иди скорее к нам! Татсуя, нам скучно! – одновременно быстро заговорили девушки, бросая свои развлечения и подбегая к юноше.
- Тише, тише, я хотел бы сначала принять ванну. Я еще слишком сонный для игр, - мягко отстраняя девушек от себя, сказал Уэда.
- Да, сейчас! – послушно кивнули девушки и бросились выполнять просьбу Татсуи.
Тот же не спешил следовать за одалисками. Он сел на колени и взял в руки куклу, которую так небрежно отбросила Акеми. Это была очень красивая кукла, с аметистовыми глазами, шикарными черными волосами, украшенными заколками с бриллиантами. «Вот и мы здесь, как эти куклы… Пока не найдет себе повелитель Каменаши новую, еще более дорогую и редкую игрушку». Он проводит пальцами по волосам куклы, словно гладит по голове, и аккуратно кладет на шелковые подушки.
- Татсуя, - слышит Уэда, как зовут его одалиски. Поднявшись с колен, Татсуя спешит к ним.
Отделанный зиллизом со сложным геометрическим рисунком, огромный зал с высокими окнами, украшенными искусной резьбой, залит солнечным светом. В самом центре зала манила прохладой и свежестью огромная купальня.
Одалиски сидели по краям купальни и бросали в воду яркие лепестки цветов. Уэда глубоко вздохнул – он любил этот тонкий аромат, исходящий от воды, даривший иллюзию очищения не только тела, но и души.
Сбросив с себя халат, Татсуя погрузился в воду, закрывая от удовольствия глаза, позволяя себе расслабиться полностью. Кто-то тронул его за лодыжки, заставляя поднять ноги, удерживаясь за бортик. Уэда приоткрыл один глаз – это Акеми вошла в воду вслед за ним и теперь массировала ступни Татсуи. Волосы его нежными движениями мыла Мэнэми, поливая душистой водой из серебряного кувшина.
- Татсуя, а ты нам почитаешь сегодня? - хором спросили девушки. Уэда улыбнулся. Он поражался тому, как одалиски ладили между собой. Порою ему казалось, что они не только говорили вместе, но и мыслили тоже вместе. Но вот их редкие ссоры были страшны, как песчаная буря, поглощающая все на своем пути, жестокая и непримиримая, от которой скрывалось само солнце за облаками. Сам Татсуя был не раз оцарапан, когда пытался растащить девушек в разные стороны, которые в подобные моменты напоминали разъяренных пантер.
- Почитаю. Если не будете слишком шуметь, - дразнит одалисок юноша.
- А сказку ты нам расскажешь? Нам так грустно было вчера без тебя, - продолжали просить девушки.
- Конечно, - перехватывает Уэда руку Мэнэми и целует запястье. Он не может вслух сказать спасибо за заботу и любовь, которыми так щедро делятся Акеми и Мэнэми, но иногда позволяет себе редко приласкать девушек.
- Мы хотим страшную! – подсказала Акеми, обиженно глядя на юношу.
- Если бояться не будете, расскажу и страшную, - Уэда грациозно выгибается и оказывается рядом с Акеми, целует ее в макушку. Полупрозрачная ткань намокла и прилипла к телу, не скрывая красоты юного тела девушки. Татсуя большим пальцем проводит по губам Акеми, на мгновение задержавшись в уголке, тронутых улыбкой губ девушки и покидает купальню. К нему тут же спешит Мэнэми, накидывая на плечи легкую льняную ткань.
Уэда терпеливо ждет, пока она вытрет его. Ткань скользит по телу, собирая ароматные капли, оставляющие чарующий запах на коже.
Затем девушка подает ему халат и сама завязывает пояс на тонкой талии Татсуи. Он чувствует, как нежно Мэнэми целует его в основании шеи. Он снова улыбается, перехватывая ее руки. Он знает, что из купальни за ними ревниво наблюдает Акеми. Она похожа сейчас на ядовитую пустынную змею, что притаилась и ждет жертву, когда та окажется невдалеке. Один бросок – и беспомощное тело уже полностью подчинено этому, казалось, хрупкому существу.
- Позже. Пока поиграйте вдвоем, - он улыбается еще шире и просто сталкивает Мэнэми в купальню. Та сердито что-то верещит ему вслед, но ее недовольные слова заглушаются глубоким смехом Акеми. Минуту Уэда наблюдает, как девушки веселятся в воде, а потом возвращается в свои покои.
Уэда садится на колени перед невысоким шкафом, украшенным перламутром и позолотой. Там хранилось главное сокровище Татсуи – книги. Юноша обожал читать и Каменаши баловал Уэду, даря ему почти бесценные экземпляры – обложки книг, сделанные из серебра или золота, были богато украшены драгоценными камнями, также как и редкие иллюстрации. Татсуя, оглядываясь через плечо, осторожно вытащил одну из книг.
Медленно, Уэда раскрыл ее. Обложка была лишь обманкой, зато под роскошью золота скрывались потрепанные листы, местами с выцветшим текстом. Это была единственная вещь, которая осталась у Татсуи от прошлой жизни, о которой он ничего не помнил.
Зато эти листы хранили в себе множество тайн. Это были не просто рассказы или заповеди. Это был полный сборник легенд Хамхаи. Татсуя дотронулся кончиками пальцев до ветхой бумаги. Ему всегда казалось, что от листов веет непонятным теплом, а если так задержать руку, Уэда знал, что его утянет в странное забвение, тяжелый, словно от лихорадки, сон.
- Татсуя, - услышал он. И быстро отнял руку от столь притягательных для него листов бумаги. «Это всего лишь книга. Ничего больше», - снова напомнил он себе.
Но как же тяжело найти в себе силы просто закрыть и убрать книгу обратно. Также, как тяжело не слышать зова пустыни по ночам и песни одиноких духов… Уэда тряхнул головой, бережно закрыл обложку и поставил книгу обратно. Потом схватил другую, даже не смотря на название, и поспешил к ожидавшим его наложницам.
Девушки уже лениво раскинулись на оттоманках, обитых шелком. Уэда предпочел аккуратно устроиться на полу, среди многочисленных разбросанных подушек.
- Ты хочешь пить? – спросила Акеми.
- Пожалуй, я бы выпил воды, - кивнул Татсуя, опираясь на руку и просматривая страницы книги, которую он взял. Любовный роман… он улыбнулся. Акеми протянула ему серебряный кубок с водой.
- А есть? – робко спрашивает Мэнэми. Уэда снова улыбается, скрывая улыбку за бокалом. Девушкам не терпится уже послушать его чтение и вопрос скорее задан из вежливости.
- Может, позже, - он отставляет бокал в сторону.
- Итак, в далекой стране, где солнце не светит так яро, где чаще небеса скрыты за облаками, а ветер терзает не горячий песок, а бескрайнее море, жила принцесса, чья красота славилась на весь мир… - голос Уэды становится ниже, более хриплым, завораживающим слушателей, уводящим за собой в далекие страны, о которых он повествует. Недаром сказки юноши так любит слушать и сам повелитель Шамо.
Тем временем, в огромном зале, слушая доклады визирей, скучает повелитель пустыни Ханхаи, грозный султан Каменаши Казуя. Тоскливо на душе и сердце светлейшего султана не радуют слова визирей о том, что Шамо процветает, что все гонцы вернулись и проводники все здоровы. Терзает его смутная тревога. И постепенно боль охватывает виски султана, проникая глубже, стремясь поселиться глубоко в голове повелителя Шамо.
- Что с караваном, что осмелился ступить вчера без разрешения в Ханхаю? – обрывает он на середине слова визиря.
- О, повелителю уже известно об этом? – робко тянет молодой визирь. Он кидает взгляд, полный неприязни, на брата султана, Нишикидо Ре, который стоит рядом с троном своего брата.
- Повелителю известно все, - резко обрывает его Каменаши, - я задал вопрос, но не услышал пока ответа. Возможно, мне следует спросить другого, - на лице повелителя Каменаши лишь равнодушие и презрение. Визирь задрожал. Он боялся Каменаши, а тот даже не знал его имени. Но молодой человек знал, что если сейчас третий раз султан выразит недовольство, то не дождутся его молодая жена и наложницы.
- Они заплатят за проводника, как только доберутся до Шамо, - хриплый голос Нишикидо выводит визиря из задумчивости.
- Да, господин Каменаши. Они говорят, что у них есть подарок для Вас. Что это редкая драгоценность, - он низко кланяется.
- Драгоценность? – в голосе султана слышится заинтересованность и высокомерие одновременно, - неужели есть что-то, что сравнится с моими сокровищами или золотым жемчугом, что хранится у меня?
- Мне неизвестно более ничего, - визирь наклоняется еще ниже, борясь с желанием встать на колени перед султаном Каменаши, чей взгляд уже вселяет ужас и трепет в него.
- Ну, что же. Посмотрим. Если обманут – духи Ханхаи не будут плакать в одиночестве, - легкая улыбка трогает губы Каменаши.
- Господину угодно еще что-либо? – спрашивает старший из визирей, с жалостью смотря на юношу, что еще не решает разогнуть спину.
- Больше ничего. Когда прибудет караван, я хочу лично принять его главу.
- Их встретить? – спрашивает Нишикидо.
- Нет. Если духам пустыни угодно, то они дойдут до нас. Если нет – значит, их драгоценность достанется Ханхаи, - жестко обрывает его старший брат.
- Как будет угодно нашему господину, - равнодушно бросает его брат.
- Ты прав. А теперь, оставьте меня все, - султан поднимается с трона, пугая всех резкостью движений. Только когда он удаляется, младший визирь осмеливается, наконец, выпрямится. Он бледен, губы дрожат. Даже Нишикидо его жаль. Но ослушаться Каменаши никто не смеет и, не смотря на то, что его уже нет в зале, визири и охрана торопливо спешат исполнить его приказание.
Каменаши же спешит уединиться в своих покоях. Его тяжелый, немного шаркающий шаг, раздается по пустынным коридорам, заставляя охрану вытягиваться, подобно струнам на заморском инструменте лютне. За султаном неслышными спутниками скользят его личные телохранители. Их никогда не видно и не слышно, во Дворце их называют Тенями. Но сколько покушений на повелителя Ханхаи они предотвратили, и сколько знатных семей после этого исчезло из Шамо, знает, пожалуй, лишь старший визирь, ближайший помощник Казуи Каменаши. И только он знает, что Тени никогда не предадут властителя Шамо.
Возле самого входа в покои властителя пустыни, в низком поклоне склоняются слуги, спеша предвосхитить любое его желание.
- Приведите ко мне Татсую Уэду, - коротко бросает Каменаши, исчезая за тяжелой кованой дверью.